— Почему он так нарядился? И почему вы так одеты?
— Мы направляемся на вечер к принцу.
— Что? — Жан-Пьер отпустил лорда Несбитта.
— На вечер к принцу. На маскарад. Я думала, что вы, как родственник принца Сандре и его телохранитель, осведомлены об этом.
— Приглашение! У вас оно есть?
— Что?! Нам нужно приглашение, чтобы поехать во дворец? — Голос лорда Несбитта зазвенел от негодования.
— Нет! — Леди Несбитт почти кричала. — Мы лорд и леди Несбитт. Принц Сандре знает нас!
— Я хочу видеть приглашение, — повторил Жан-Пьер.
Его настойчивость, должно быть, умерила праведный гнев леди Несбитт, поскольку она, пристально посмотрев на Жан-Пьера, царственно кивнула:
— Хорошо. Идите за мной.
Жан-Пьер поднялся.
— Помогите лорду Несбитту встать и почистите его одежду, — велел он своим людям и последовал за леди Несбитт к карете.
Леди Несбитт открыла сумочку и нашла квадратик плотной бумаги. Жан-Пьер попытался взять его, но она велела слугам с факелами подойти ближе и в их свете прочитала:
— «По приказу принца Сандре приезжайте во дворец на маскарад в костюме Мстителя, чтобы отпраздновать наш успех в его поимке. 18 сентября 1849 года». Приложена королевская печать. — Закончив читать, она протянула ему приглашение.
Жан-Пьер с недоверием рассматривал бумагу. Этот маскарад… принц устраивает его? Не сказав ему ни слова, Сандре пригласил всю знать страны во дворец?! Одетыми Мстителем? И послал Жан-Пьера хватать их на дорогах?
Нет. Это не имеет смысла.
Но королевская печать выглядела подлинной.
И как насчет Майкла Дьюранта? Он упомянул о маскараде, но оделся пиратом. У него было оружие. Он… Жан-Пьер смотрел на дорогу, где встретил Дьюранта… дорогу, которая вела во дворец. Внезапная мысль пронзила его, и Жан-Пьер понял свою ошибку.
— Миледи, я предлагаю вам вернуться домой. Приглашение фальшивое. Если вы приедете на торжество, то увидите лишь кровопролитие.
Леди Несбитт онемела от изумления.
С поклоном Жан-Пьер вручил ей приглашение, сел в седло и поехал ко дворцу, намереваясь убить Майкла Дьюранта.
Сев в карету, леди Несбитт приказала кучеру:
— Гони. Едем на маскарад. Там действительно будет интересно.
Майкл стоял у зияющего черного входа в темницу… у входа в пропасть. Возбуждение от победы над Сандре спало, его сменил парализующий страх темноты и холода, осклизлых стен, крыс и смерти, столь медленной, что человек мог перейти из этой жизни в загробную и не заметить этого.
Он сделал первый шаг по лестнице. Знакомый запах грязи и плесени заполнил его легкие. Майкл едва мог дышать и все же шел вперед.
Эмма была здесь, в тюрьме, где умирает надежда.
Жива ли она, его возлюбленная?
Конечно. Сандре не получал удовольствия от убийства. Он жил, чтобы мучить, и имел особых заключенных. Для них существовала королевская камера, и Майкл знал, что там и найдет Эмму.
Медленно он спускался все ниже, и наконец добрался до ворот, где дремал Готзон, словно сторожевой пес ада.
Майкл тряхнул его за плечо.
— Готзон, впусти меня.
Готзон, фыркнув, проснулся и уставился на Майкла.
— Я знал, что вы не сможете остаться в стороне, когда у нас такая симпатичная девочка, — усмехнулся он.
— Верно. — Майкл поднял ключи Сандре. — Я пришел забрать ее.
Готзон громко расхохотался.
— Нет, приятель. Завтра она выйдет за принца, или ее повесят. А если она не уступит Сандре, перед казнью ее отдадут мне. Всем нам. Это будет знатное веселье, и я не собираюсь пропустить его…
Майкл воткнул нож в мягкий живот Готзона.
Готзон, выпучив глаза, хватал ртом воздух.
Майкл вытащил нож и вытер носовым платком.
Готзон рухнул на пол.
— Ты… — прошептал он. Глаза его остекленели, и он умер у ног Майкла.
Одно дело сделано.
Майкл перешагнул через тело и снял со стены кольцо с дюжиной ключей. Начиная с самого большого, он пытался открыть замок, и третий ключ подошел. Он хотел было оставить ключи, но передумал. Майкл не решился давать кому-нибудь шанс пойти следом и запереть его здесь.
С личными ключами принца в одной руке и ключами Готзона в кармане он продолжил путь.
Высоко на стенах дымили факелы. Майкл взял один и пошел по темным ступеням. Пятно слабого света боролось с мрачной темнотой, с потолка капала вода. Паника сдавила горло Майкла, не давая вдохнуть, сглотнуть. Звуки эхом отдавались от каменных стен, память подсказывала жуткие ориентиры.
Здесь Сандре выжег на его спине клеймо.
Майкл замедлил шаг.
Здесь Рики стегал его с кнутом, пока кровь не потекла ручьями.
Это место пахло ужасом.
Здесь Готзон обмотал вокруг его шеи веревку, перекинул ее через стропило и потянул. Сандре и Рики смеялись, когда Майкл бил в воздухе ногами и цеплялся за горло. Потом он потерял сознание. Когда он пришел в себя, они проделали это снова. И снова. И снова.
Покинув темницу, Майкл сосредоточился на всеобъемлющей ненависти к Сандре. Он не ожидал, что тюрьма все еще держит его душу в рабстве.
Подземелье было слишком глубоко, и даже самые отважные дворцовые коты не пытались убить шмыгавших крыс, поэтому отвратительные грызуны чувствовали себя здесь привольно.
Эмма где-то рядом.
Коридор вел все дальше, и Майкл шел в бесконечном кошмаре.
— Майкл. — Нежный голос донесся откуда-то из глубин подземелья. — Майкл!
Вздрогнув, он обернулся. Собственное имя показалось ему чудесной музыкой.
— Эмма!
— Я тут!
Ее голос звенел нетерпеливо, очень тихо, хрипловато, как будто… Господи! Они и ее вешали? Снимали и снова вешали?
— Куда мне идти? — Он повел факелом вдоль решеток и дверей.
— Направо и назад. Пожалуйста. Пожалуйста, Майкл. На этот раз не будь грезой.
Дьюрант шел на ее отчаянный призыв и совал факел сквозь решетки, пока, наконец, тусклое пламя не высветило маленькую фигурку, сжавшуюся на кровати.
Безумный мерзавец поместил ее в особую камеру, ту самую, в которой Майкл провел два долгих года.
Майкл перебирал ключи Сандре. Второй подошел, дверь со скрипом открылась.
— Выходи. Скорее! — позвал он Эмму.
Загремели цепи.
— Не могу.