Кольцо с ключами было тяжелым и громоздким. Здесь были и ключи от замка Лофтс, и ключи от замка Бартонхейл. Сэр Джозеф предпочитал иметь отмычки ко всем замкам. Какой же из ключей подойдет к кандалам? Джулиана отобрала самый маленький из них и вставила в скважину на тяжелом браслете, стягивавшем руку Раймонда. Ключ вроде бы подошел, но повернуть его было непросто.
— Прости, что совершила глупость, — сказала Джулиана. — Но мне так хотелось поскорей тебя освободить.
— Скажи, неужели ты поверила моим словам?
В его голосе звучала неподдельная горечь. Джулиана молча повернула ключ, и браслет с лязгом упал на пол. Раймонд потер запястье и сказал:
— Да, ты поверила, что я тебя предал, что я позволю ему убить тебя, а сам женюсь на твоей дочери.
— Я… — Она взяла его другую руку, с которой свисал окровавленный обрывок цепи.
— Тебе больно?
— Да, ты сделала мне больно.
— На какой-то миг я действительно поверила… — Она виновато смотрела ему в глаза. — Это было какое-то затмение.
— Открывай.
Его холодный голос испугал ее, и Джулиана поспешила выполнить приказ. Когда она увидела стертую до мяса кожу, ей стало дурно. Терзаясь чувством вины, Джулиана погладила его истерзанную Плоть.
— Раймонд…
Он уже не был похож ни на медведя, ни на волка, ни на орла, а просто выглядел усталым и грустным.
— Знай, что ни один настоящий мужчина тебя не предал бы. И помни об этом, когда будешь вспоминать меня.
— Вспоминать тебя? — встревоженно переспросила она.
— Ты хотела, чтобы я оставил тебя в покое. И я это сделаю. Защищать тебя будет Кейр.
Выражение его лица испугало ее еще больше.
— А куда же отправишься ты?
— Надо будет добиться расторжения брака. Ведь мои родители собирались этим заняться.
Он потер лоб ладонью. Потрясенная, она спросила:
— Ты хочешь расторгнуть наш брак?
— Не нужно прикидываться, что ты сама этого не хочешь. Наш брак — настоящая катастрофа.
— Почему? Только потому, что я на миг усомнилась в тебе? Но ведь это было затмение, уверяю тебя.
— Какое еще затмение? Разве ты забыла, как я выл зверем, посаженный на цепь? Я утратил тогда и рассудок, и… — Он хотел сказать «любовь», но вместо этого сказал «доброту».
— Это сэр Джозеф лишил тебя рассудка.
— Нет, просто во мне проснулся зверь. Он и сейчас живет в моей душе. Разве это тебя не пугает? Теперь ты будешь жить в постоянном страхе — вдруг зверь снова проснется?
Она хотела возразить, но он не слушал.
— Ты не веришь мне и правильно делаешь. Поэтому я тебя покидаю.
— Ради Бога, не делай этого.
Он горестно махнул рукой:
— Тебе нужен настоящий защитник. Я же показал, что я ни на что не годен.
— Неужели ты считаешь меня такой бессердечной? Если бы мне просто был нужен защитник, я бы … я бы вышла замуж за Леймона.
О, как искусно она притворяется, подумал Раймонд. Любой актер ей позавидует.
— Ты не могла бы выйти замуж за Леймона. Он не лорд и даже не рыцарь. А я… Я — тебе ровня. По званию, но не по духу. Я не смог обеспечить тебя ничем. Во всяком случае, я не дал тебе ничего такого, что имеет цену.
— Имеет цену? В каком смысле?
Джулиана никак не могла взять в толк, чего он хочет. Этот человек спас жизнь ее дочери, и она была бесконечно ему благодарна.
— Я не дал тебе ничего вещественного, — сказал он.
— Разве ты не защищал меня? Разве ты не превратил мое ложе в обитель наслаждения? Разве ты не научил меня мужеству? Разве ты не помог мне обрести себя?
Раймонд потер шею, натертую ошейником. Множество мелких ран и усталость подорвали его силы, он чувствовал себя старым и изможденным.
— Сегодняшний день открыл слишком многое. Теперь ты видишь — я не тот, кем ты меня считала.
— Нет, тот!
Эти слова показались ему страшным оскорблением, и Раймонд взревел от ярости. Джулиана втянула голову в плечи, но взгляда не отвела.
— Ты хоть знаешь, из-за чего я впал в безумие, когда меня приковали к дереву?
— Из-за ошейника. Ты же говорил, что не любишь, когда тебе сдавливают шею.
Тогда тихим голосом, полным страдания, он объяснил:
— Нет, я скажу тебе правду. Несколько месяцев меня держали в темнице. Сарацинские темницы не такие, как наши. Там душно и жарко, через окна задувает пыль из пустыни. На шее у меня был тесный железный обруч, кандалы сковывали мои руки. Я был прикован к склизкой стене, и в моей израненной спине копошились черви. Они пожирали меня еще при жизни…
Джулиана заткнула уши, но Раймонд заставил ее слушать дальше.
— Нет, я еще не закончил. Но хуже всего были не черви, а свет. Свет в темнице появлялся, когда приходил мой хозяин, мой мучитель. И тогда мне насильно запихивали в рот пищу, вливали воду. Я от темноты утратил способность видеть при свете, и потому был совершенно беспомощен. У хозяина был ласковый, вкрадчивый голос. Он уговаривал меня смириться с моим рабством, говорил, что это единственное спасение. — Голос Раймонда стал холодным и брезгливым. — И он сломил меня. Я предал все, что у меня было святого. Я сломался — как жалкий слабак, как мальчишка, как…
— Ты хочешь сказать «как женщина»? Как я?
— Если бы все мужчины были такими храбрыми, как ты, мы не потеряли бы Святую землю.
— Пустой комплимент.
В ее голосе звучала горечь, и Раймонд решил, что она направлена против него.
— Может быть, ты и сломался, — продолжила Джулиана, — но это для меня неважно. Мне важно, что я сумела укротить дикого зверя. А потом зверь проснулся в тебе вновь, когда ты сражался с наемниками, и ты сумел справиться с этим зверем сам. На сей раз зверь защищал меня. Вот что для меня важно.
Ее красноречие поколебало его решимость. И все же Раймонд не хотел поддаваться сладостному искушению.
— Ты заслуживаешь лучшей доли, — сказал он. — И потому я уйду из твоей жизни.
Он двинулся к двери едва переставляя ноги от усталости.
Джулиана стремительно бросилась вперед и преградила ему путь.
— Вы кое-что забыли, милорд.
— Что?
— Вы прогнали королевского зодчего и обещали, что сами достроите стену. Вы дали слово рыцаря и не смеете его нарушить. Пока стена не будет достроена, я вас не отпущу.
— Мама, ты только посмотри на замок! — ахнула Марджери.
Джулиана натянула поводья, вытерла мокрое от дождя лицо и не поверила собственным глазам. Решение, казавшееся ей таким хитрым, перестало согревать душу. За каких-то два дня серфы успели построить весь нижний ярус стены. Джулиане бы радоваться такой скорости, а она думала лишь об одном — если строительство пойдет столь же споро и дальше, Раймонд покинет ее еще до конца лета.