Голос ее задрожал от осознания вины.
— Була отдал жизнь за тебя, потому что ты была бесконечно терпелива к нему, потому что ты была нежно предана ему, потому что ты добрая. Ты оплакиваешь Булу, но подумай, насколько бы горше пришлось ему оплакивать тебя.
Боль Соры была слишком сильной для того, чтобы она могла расплакаться.
— Ты успокаиваешь меня, Уильям, там, где меня не успокоил бы никто другой.
— Дорогая.
Уильям поцеловал волосы Соры, поднялся на ноги сам и поднял ее.
— Так где же тут путь к бегству?
Взяв Уильяма за руку, она повела его сквозь тьму.
— Я изучила это помещение и много чего тут обнаружила. Строители замка, как я предполагаю, воспользовались преимуществами природной пещеры и сделали из нее темницу. Она невелика, и когда нет грязи — здесь влажно.
— Здесь близко море, — согласился Уильям. — Я улавливаю соленый запах, даже здесь.
— Н-да, попробуй не улови, — ухмыльнулась Сора. — Это помещение было замуровано в течение длительного времени. Стены должны были покрыться мхом. Воздух должен быть спертым, но он всего лишь застоялый. Вообще-то, если замереть и прислушаться, можно услышать, как ветер дует с океана.
Уильям дернул ее за руку, чтобы она замолчала.
— Пресвятая Дева! Ты права.
Довершая мысль Соры, он произнес:
— У природной пещеры должен быть выход к морю.
— Да.
Засмеявшись, он начал раскачивать ее руку взад и вперед.
— Так как же мы выберемся?
— Потолок здесь понижается, — предупредила Сора. — Пригнись. Тут есть ход.
Уильям протянул руку и прикоснулся к стене. Как и сказала Сора, мох отсутствовал. Стена была слегка влажной, и от прикосновения к камню пальцы слегка зудели. Отняв руки, Уильям потер их друг о друга и сказал:
— Да, на ощупь это известняк.
— Меня от этого дрожь пробирает, — заявила Сора неожиданно откуда-то снизу.
Уильям отпрянул, но не совсем вовремя. Голова врезалась в стену с гулким треском, и Уильям услышал, как вслед за сочувствием Сора выпалила:
— Я же сказала тебе пригнуться! — и на ум Уильяму пришли воспоминания о мадам Соре и ее укорах.
— Утратил навыки, — извинился он, падая на колени и протискиваясь в узкий ход.
Почти тут же на него пахнул свежий ветерок; легкий, но ощутимый.
— Черт побери, — почувствовал Уильям прилив возбуждения. — Мы выберемся отсюда.
— Пещера очень маленькая, и тут есть поворот.
Голос Соры звучал приглушенно, напряженно.
— Я-то на корточках пролезу, а вот как получится у тебя, не знаю.
Он тихонько прорычал, уже ощущая слишком ограниченное для себя пространство, однако запахи океана манили вперед. В конце концов, пришлось ползти на животе, продираясь по грязной пыли и надеясь на то, что скалы над головой крепки. Словно рождающийся на свет божий ребенок, он протиснул через узкий проход сначала одно плечо, затем второе и начал ерзать вперед и назад.
Почти тут же перед ним предстало пространство, в котором можно было сесть, и он увидел…
— Свет! — заорал Уильям.
Звук срезонировал от стен, и пласты пыли каскадами обрушились с потолка.
Сора шикнула на него и засмеялась.
— Да, я понимала, что тут должен быть свет, я ощупала и прочистила все расщелинки, какие только смогла обнаружить, вытащила все камешки и почувствовала как в лицо мне подул ветерок.
Уильям смотрел на волшебное сияние, пробивающеесся сквозь напоминающую улыбку щель. Они выберутся; теперь Уильям это знал.
— Уильям?
Сора дотронулась до его плеча, голос ее был тих и серьезен.
— Что мы будем делать, когда выберемся?
Изогнувшись в тесном пространстве, Уильям посмотрел на освещенное узкой полоской света лицо жены Черты его были едва различимы, но выражение было серьезным, озабоченным, и Уильям сжал ее в объятиях.
— Первая заповедь воина — это решать по одной неразрешимой задаче зараз.
Сора рассмеялась.
— Чарльз поехал за моим отцом, — успокоил ее Уильям. — Возможно, они уже теперь недалеко от побережья.
Чарльз лежал под охапкой ветвей и стонал. Жизнь едва теплилась в нем. Когда он делал вдох, лишайники набивались ему в рот, и хотелось пошевелить руками, чтобы избавиться от этого. Когда его вязали, то суставы вывернули из предплечий, и он от всей души сокрушался, что остановился возле того небольшого питейного заведения, чтобы выпить кружку эля. Он подумал о том, что скажет Уильям по поводу его глупости, и снова застонал.
Ченнинг возражал с достоинством, затем гневно, однако Чарльз решил, что от капельки эля вреда не будет, и заорал на воина, чтобы тот заткнулся. Угрюмые солдаты Уильяма бродили вокруг постоялого двора, в то время как его собственное менее дисциплинированное войско присоединилось к своему хозяину. Таким образом, когда они вышли тремя часами позже, одолеть их не стоило больших трудов.
Какие могли быть сомнения? Напали на них люди Николаса, большой отряд тяжеловооруженных воине Солдаты. Уильяма сражались доблестно; собственные солдаты Чарльза разбежались, и вот теперь он валялся вниз в канаве, думая о том, что лучше бы его убили. Это была бы легкая смерть по сравнению с тем, как расправится с ним Уильям.
Он снова застонал.
— Что нам мешает? — спросил Уильям, протискиваясь вслед за Сорой и ощупывая стену.
— Глыба. Огромная глыба. Я не могу сдвинуть ее с места.
Уильям тихонько проворчал, нащупав очертания скалы.
— Но она поставлена сюда не Богом. Ее поставил тот, кто строил эту темницу, и я знаю, что ее можно сдвинуть.
— А может быть, и Богом.
Эйфория, которую Уильям испытал первоначально, исчезла.
— Есть хоть что-нибудь в пещере? Может, какая-то доска, которую я бы смог использовать в качестве рычага?
— Нет, — с сомнением произнесла Сора. — Я ничего такого не нашла, и ничего не идет на ум. Может, толкнем вдвоем?
— Конечно же, радость моя, можем толкнуть и вдвоем. Иди сюда, упрись плечом.
Горя желанием помочь, Сора протиснулась к Уильяму.
— Ммм, замечательно, — произнес он. — Но мне кажется, что было бы лучше, если бы ты повернулась лицом в ту же сторону, что и я.
Она послушно отодвинулась, развернулась и встала спиной к нему.
— Так тоже приятно, — поддразнил он.
— Здесь не место для лапанья, — сурово произнесла Сора. — Поэтому толкай.