Если кто-то здесь стрелял из лука, это мог быть и сэр Уолтер. Дэвид оглянулся на надувшегося как индюк малорослого человечка. Не очень-то он был похож на злоумышленника. Потом он посмотрел на леди Элисон. Не похоже, чтобы она заблуждалась насчет своего управляющего.
Прислужницы на лестнице приветствовали любимую госпожу реверансами. Их уважение к ней доходило до благоговения, а дуру так бы уважать не стали.
Благородная девица, стоявшая на верху лестницы, тоже сделала реверанс, а потом бросилась обнимать Элисон, как будто ни минуты больше не могла без нее прожить. Элисон погладила ее по голове, быстро, но ласково, а потом оттолкнула.
– Выпрямитесь, леди Эдлин, и позвольте мне представить вас сэру Дэвиду Рэдклиффу.
Дэвид приготовился выдержать еще один приступ обожания, но Эдлин никак не реагировала на его имя. Он усмехнулся собственному тщеславию и понял, что она была слишком молода, чтобы слышать о его подвигах.
– Добро пожаловать в Джордж Кросс, мой добрый сэр, – сказала она.
Ее учтивая манера, видимо, понравилась Элисон, потому что она снова быстро погладила ее по голове.
– Где Филиппа? – спросила она.
– Кормит ребенка, – отвечала Эдлин.
Повернувшись к Дэвиду, Элисон сказала:
– Филиппа – моя личная прислужница.
Такое объяснение его несколько удивило.
А ему-то какое дело? Потом они вошли в башню, и Дэвид уже не думал больше ни о чем, как только о грандиозных размерах этого здания. Лестничные марши уходили вверх в темноту. По дуновению свежего ветерка он понял, что лестницы вели на крышу, где караулили стражники. Снизу, из погребков, доносился запах прелого дерева и трав. Узкий проход вел в большой холл.
– Ну и громадина, – пробормотал Дэвид, пытаясь охватить его взглядом.
Высокие опоры упирались в потолок, где причудливой аркой сплетались дубовые брусья. Узкие окна еще пропускали внутрь золотистые полоски предзакатного солнечного света, а по стенам уже дымились факелы. Скамьи и кресла теснились у двух огромных очагов в противоположных концах холла. Гудевшее в них пламя согревало холодные камни, но на выбеленных стенах не было и следа копоти. Куда же девался дым? Он подошел ближе и понял, что каменный навес над камином поглощал дым и отводил его в трубу.
– Невероятно, – проговорил он, притрагиваясь к навесу пальцем.
Элисон наблюдала за ним, и он знал, что от нее не скрылись его изумление и восхищение. Ну и пусть! Он не таил свои чувства, как скряга золотые слитки.
– Леди Элисон!
Элисон стремительно обернулась на голос, раздавшийся с другого конца холла.
– Филиппа, я вернулась. – Она подошла к скамье у огня, где в теплом углу сидела полная улыбающаяся женщина с ребенком у груди.
Дэвид подошел к огню и протянул к нему руки, делая вид, что греется.
– Вы невредимы?
Элисон сбросила плащ.
– Как видишь, цела и невредима и все еще не замужем. – Нагнувшись, она обняла женщину. – Но у меня есть кое-что тебе рассказать.
– Осторожно! – Филиппа потянула Элисон на скамью рядом с собой.
– Не раздави Хейзел!
Элисон взглянула на ребенка. Выпустив изо рта сосок, ребенок улыбнулся.
Дэвид смотрел во все глаза. Эта улыбка не могла не растопить даже холодность Элисон.
– Сэр Дэвид, – разгневанный сэр Уолтер схватил его за рукав. – Я хочу поговорить с вами.
Ловким быстрым движением Дэвид высвободил свою руку.
– Непременно. – Он повернулся к нему спиной. – Попозже. – Сначала он посмотрит, как Элисон выдержит это испытание детской лаской.
Она не ответила ребенку улыбкой. Впервые, с тех пор как он ее встретил, она выглядела смущенной, неуверенной в себе. Склонив голову набок, она смотрела в большие детские глаза.
– Что ей нужно?
Филиппа рассмеялась.
– Ей ничего не нужно. – Устроив Хейзел поудобнее у себя на коленях, она подтолкнула локтем Элисон. – Улыбнитесь ей!
– Сэр Дэвид! – Выступив вперед, сэр Уолтер оказался между ним и женщинами. Его голос срывался от гнева.
«Глупец», – подумал Дэвид, наклоняясь, чтобы увидеть женщин. Если им суждено быть врагами, лучше бы сэру Уолтеру попридержать свое раздражение. Подумать только! Элисон действительно улыбалась.
Но что это была за улыбка! Малышке Хейзел это удавалось гораздо лучше. Губы Элисон дрогнули; будь она младенцем, он бы решил, что у нее разболелся живот.
Потом, словно боясь, что за ней наблюдают, она виновато взглянула в его сторону. Обернувшись к сэру Уолтеру, он пытался сделать вид, что поглощен разговором с ним.
– Мы станем работать вместе, – заверил он.
– Вы не понимаете, – возразил сэр Уолтер, – я здесь главный рыцарь и управляющий.
Дэвид примирительно кивнул и заметил не вполне убедительно:
– Да, да. Это сразу видно. – Он осторожно взглянул через плечо сэра Уолтера. Элисон снова повернулась к Филиппе. Дэвид подвинулся к ним поближе. Сэр Уолтер попытался задержать его, но Дэвид его оттолкнул.
Филиппа с материнской гордостью опытными руками оправляла Хейзел.
– Ест сколько захочет и знает меру, – похвасталась она.
– Мы должны поговорить, – продолжал сэр Уолтер, – и без женщин.
Протянув ребенка и полотенце Элисон, Филиппа попросила:
– Подержите ее, мне нужно познакомиться с ним. – Дэвид понял, что она следила за его маневрами с того момента, как он вошел. – Ведь это он?
После долгой возни Элисон ухитрилась, наконец, накрыть плечо полотенцем и взять ребенка на руки. Но она держала девочку так неумело и похлопывала ее по спинке так неуверенно, что та напряглась всем тельцем и никак не могла срыгнуть.
Раздраженный ее неловкостью, Дэвид выступил вперед.
– Ну-ка, дайте ее мне. – Он взял ребенка из потных рук Элисон. Филиппа потянулась было за ней, но Дэвид прислонил девочку к плечу, похлопал ее по спине и, вздернув подбородок, вызывающе взглянул на встревоженную мать.
Филиппа зорко следила за ним, но потом облегченно вздохнула:
– Видно, что вам случалось этим заниматься. Дайте ему полотенце, Элисон, а не то он пропахнет кислым молоком.
– Не в первый раз. – Дэвид протянул руку, и Элисон без колебаний вложила в нее полотенце.
По-прежнему наблюдая за ним, Филиппа заметила:
– Леди Элисон придется когда-нибудь научиться.
Подсовывая полотенце под подбородок Хейзел, Дэвид усмехнулся:
– Она научится на своих собственных детях.