– Вздор. – Внутренне она поморщилась от нарочитой бодрости своего тона. – Вы сделали многое, ни о чем не зная. Какая польза была бы от того, что вам что-нибудь было бы известно?
– Это помогло бы мне выработать план нападения.
– Вы уже укрепили оборону замка.
– Да, и с таким успехом, что ваш таинственный враг ускользнул, не оставив и следа.
Она с изумлением поняла, что он жалуется на вынужденное безделье. Ей не приходило в голову, что бездеятельность раздражала его. Может, ему хотелось ответить на постоянное поддразнивание сэра Уолтера не одними только насмешками. Может, он уже решился покинуть ее, но этого она никак не могла позволить. Тоном, каким она обычно ободряла своих скучающих по родному дому питомцев, она сказала:
– Но ведь это то, что мне нужно. Благодаря вам Джордж Кроссу не грозит опасность.
Положив руки на стол, он широко раздвинул пальцы.
– Уж не этими ли руками я это сделал?
– Одним своим присутствием.
Он сжал руки в кулаки и постучал по столу.
– Вы меня считаете дураком?
– О нет! – Она накрыла своей ладонью его руку, надеясь успокоить его этим легким прикосновением. – Вы очень неглупы. Я знаю, вам кажется, что вас используют почем зря, но угроза и в самом деле существовала. Сейчас ее нет, но боюсь, что это ненадолго.
Дэвид пристально смотрел на ее руку, лежащую поверх его руки, и в его взгляде мелькнуло что-то, похожее на… Ей показалось, что ему это неприятно. Она сделала движение, чтобы убрать руку, но он стремительно вырвал свою руку и, прижав ее ладонь к столу, слегка улыбнулся:
– Мне нравится быть сверху.
Элисон попыталась выдернуть руку, но Дэвид прижал ее сильнее. Не больно, но твердо. Ее рука утонула под его ладонью, виднелись только кончики длинных пальцев. Мозоли царапали ей кожу, простое соприкосновение их рук становилось источником чувственного удовольствия. Ей и раньше случалось это испытывать, когда он помогал ей сесть на скамью за столом или брал у нее из рук хлеб. Но это были лишь краткие мгновенья, а теперь он не отпускал ее руку, и она ждала… ждала, сама не зная чего.
– Когда я появился здесь, сэр Уолтер заявил, что не нуждается в моей помощи, и похоже, он прав. – Наклонившись вперед, он повернул ее руку ладонью вверх.
Откуда-то поблизости раздался писк. Элисон взглянула на пол, ожидая увидеть мышь, но на полу ничего не было. Но тут Дэвид начал водить по ее ладони кончиками пальцев, и она забыла обо всем. Хотя его прикосновение было необычным, никто не назвал бы его чересчур интимным. Никто, кроме такой, как она, стареющей девственницы, у которой оно вызывало дрожь.
– Если сэр Уолтер вам так сказал, он не тот человек, каким я его считала.
– Большинство людей не такие, какими мы их представляем, – согласился он.
У нее были такие длинные пальцы, что иногда они казались ей уродливыми. Он медленно гладил каждый из них по отдельности. Чтобы скрыть смущение, она торопливо заговорила:
– Люди становятся такими, какие они есть, под влиянием обстоятельств и своего положения, так что разумная женщина всегда знает, чего ожидать и как с ними обходиться.
Движение его руки прекратилось. Он пристально всматривался ей в лицо:
– Если бы это было так, все злодеи, все короли и все рыцари были бы одинаковы. – Его насмешливый проницательный взгляд смутил ее. Уж не постиг ли он в своей бурной жизни что-то ей недоступное? Нет, не может быть. Она жила соответственно своим убеждениям и была довольна жизнью. У него не было оснований подорвать ее уверенность в себе.
Ее молчание длилось так долго, что Дэвид вопросительно приподнял бровь:
– Почему некоторые, кто был рожден в бедности, так в ней и пребывают, а другие преодолевают обстоятельства своего рождения и добиваются большего?
Уж не говорит ли он о себе? Разве он не преодолел обстоятельства своего рождения и не поднялся выше? А раз он смог это осуществить, возможно ли, чтобы она снизошла с высоты своего положения? Ей показалось, что от этого разговора комната стала еще теснее. От его слов и от того, что он продолжал держать ее руку, как священный сосуд.
– А как же все эти волнения? – спросил он.
Она поняла, что он говорит не о политических событиях. Она наблюдала за ним весь этот месяц, и каждый день он восставал против заведенного уклада ее жизни. Каждый день он говорил с простыми людьми. Он ободрял и очаровывал их, и после одного только месяца его влияние уже начинало сказываться. Даже Точи, старый садовник, стал увереннее отвечать на ее вопросы. Впрочем, она ничего не имела против.; В ее владениях никто не знал о растениях больше, чем он, так почему бы ему и не гордиться, показывая ей молодые посевы?
– А как же смех?
Она притворялась, что не замечает, как он передразнивает высокопарную манеру сэра Уолтера. Она винила сэра Уолтера в гибели своей кошки и в попытке похищения Эдлин не меньше, чем себя. Она винила его в том, что он не выполнил свой долг. Она винила себя потому, что ответственность за безопасность замка лежала в конечном счете на ней, а она не заметила, каким самодовольным и даже дерзким стал сэр Уолтер.
Карие глаза Дэвида блеснули, и улыбка появилась у него на губах.
– А как же мечты?
– Мечты?
– Да, мечты. – Подняв ее руку, Дэвид поднес ее к губам, как будто стараясь передать смысл своих слов не только словами, но и прикосновением. – Мечты – это музыка, под которую рождаются картины будущего.
Она прекрасно знала, что это ерунда.
– Мечты – пустая трата времени, – сказала она твердо.
– Я начал мечтать раньше, чем познал истину. – В его взгляде промелькнула жалость к ней. – Я был всего лишь младший сын, у которого не было ничего, кроме щита и меча. Я выиграл Луи на своем первом турнире во Франции, и с тех пор с прошлым было покончено. Я думал только о будущем, стараясь представить себе то место, где осуществятся мои мечты.
Если она когда-нибудь и мечтала о своем суженом, им должен был бы быть Дэвид. В нем воплотилось все, что составляло ее идеал мужчины.
– Это место – Рэдклифф, и теперь я мечтаю о том дне, когда он станет таким же процветающим, как Джордж Кросс.
Но ведь она не какая-нибудь глупая девчонка, непонимающая, что ей нужно. Она – госпожа замка Джордж Кросс.
– Я никогда не мечтаю.
– Не мечтаете? Но если у вас нет мечты, откуда же вам знать, что она сбывается?
Он печально покачал головой и положил кожаный мешок на край стола.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. – Она и правда не понимала. На мечты тратится драгоценное время. Они были порождениями праздного недисциплинированного ума.