– Je regrette, mademoiselle, je ne realise... Сожалею, мадемуазель, я не знал...
– Да говори же по-английски, ты, глупая лягушка! – Морант свирепо уставился на молодого человека, пока тот не покраснел, затем повернулся к Джейн. – На выход в свет я уже потратил триста фунтов, и часть из них – на этого трусливого учителя!
– Элизер, мы уже обсуждали это много раз. Адорна должна уметь танцевать, для этого мы наняли учителя танцев. Ей нужно играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, поэтому мы подыскали специалиста по фортепиано. – Джейн улыбнулась мсье Шассеру. – В конце концов, она должна говорить по-французски, все образованные люди владеют этим языком.
– Oui, бесспорно. – Молодой француз положил руку на сердце, расправил плечи и гордо выпрямился. – Франция и образованность едины.
Элизер презрительно фыркнул:
– Французы питаются грибами, которые находят свиньи.
В этот момент Джейн подумала, что станет свидетельницей извержения галльской ярости, ибо, несмотря на свою бедность, мсье Шассер гордился своими предками. И если бы он непочтительно обратился к Элизеру, она бы лишилась единственного найденного ею учителя. Единственного, который занимался бы с Адорной за столь ничтожное жалованье – предмет особого внимания Элизера – и который согласился сопровождать их в Лондон, а также дать Адорне хоть какое-то представление о французском языке.
Несправедливо обиженный учитель сжал кулаки. Бумага захрустела в его руках. Придя в себя от этого звука, он посмотрел вниз. Гнев сошел с его лица, он побледнел, плечи его поникли. Шассер приблизился к Джейн и, поглядывая на Элизера, тихо сказал:
– Мадемуазель, я должен принести свои извинения, поскольку не могу поехать с вами в Лондон, как обещал.
– Что? – Элизер приставил ладонь к уху. – Это еще что такое? Джейн испуганно посмотрела на мсье Шассера.
– Но вы же сами хотели вернуться в Лондон. Вы сказали, что нашли там на сезон много учеников.
Шассер еще ниже опустил голову и помахал листом бумаги.
– Я получил это письмо. Мадемуазель Каннингем, одна из моих юных учениц... она мертва.
Услышав это, Элизер прорычал:
– Но какое отношение имеет эта мертвая девушка к Адорне?
– Ведется следствие. Меня вызывают. Дело в том, что... девушка была убита, – признался учитель.
– Убита? – Джейн не была знакома с Каннингемами, но представила, что на месте убитой могла быть Адорна. – Какой ужас. Но как это произошло?
Француз бессмысленно смотрел на нее, как будто не слышал ее слов. Затем он пришел в себя и сказал:
– Мадемуазель, я всего лишь домашний учитель.
– Если это так, что же им от тебя нужно? – резко спросил Элизер. – Тебя подозревают, не так ли?
Джейн была потрясена.
– О Элизер! Разве вы не понимаете?.. – ей было невыносимо больно смотреть на этого безобидного обедневшего человека, без всякой надежды боровшегося с жизнью за те жалкие гроши, которые ему здесь платили.
– Нет, мадемуазель, он прав. – Казалось, что учитель сжался еще больше. – Однако я ничего не знаю. Вчера утром у меня был урок в их красивом доме. Светило солнце, когда я в последний раз видел это прекрасное лицо, но когда я выехал оттуда, густой туман поднялся над морем. У меня было очень плохое предчувствие. Никогда бы не подумал, что не увижу ее, – он засопел, вытащил платок и вытер нос. – А теперь это письмо из полицейского участка...
Джейн заметила, что у Шассера красные глаза. Он страдал, как страдал бы всякий на его месте, зная, что жизнь молодой девушки прервалась. К тому же учитель переживал, что находится под подозрением, так как в момент убийства был неподалеку.
– Я вам искренне сочувствую.
– Спасибо, мадемуазель, – он снова засопел.
– Ну вот, все и прояснилось, – Элизер удовлетворенно потирал руки. – Мы не можем допустить, чтобы с Адорной занимался убийца. Можно сказать, теперь мы спасены.
«Это еще неизвестно», – подумала Джейн. В отличие от Элизера, она была убеждена, что мсье Шассера признают виновным. Она провела его до двери и тихо сказала:
– Если вы все-таки вернетесь в Лондон, дайте о себе знать. Мы остановимся у леди Тарлин на площади Кавендиш. И сможем договориться насчет уроков.
Мсье Шассер кивнул.
– Храни вас Господь. Я бы так хотел снова учить мадемуазель Морант.
– Я это знаю. – Адорна как-то довела мсье Шассера до слез своей неспособностью проспрягать простой глагол. Однако, несмотря на это, он приходил снова и снова. Как и все мужчины, Шассер был влюблен в Адорну и теперь очень не хотел с ней расставаться.
– Убийство, кто бы мог подумать? Я всегда считал его не более чем наглой лягушкой. – Элизер ухмыльнулся, потом нахмурился. – Но за что я ему платил? Адорна с таким же успехом может изучать китайский. Она и впрямь не особо блещет знаниями.
Джейн не могла не согласиться с тем, что умственные способности племянницы довольно посредственны.
– Адорна унаследовала привлекательную внешность от матери и, получив необходимое образование, сможет сделать блестящую партию. Это ведь то, чего вы хотите, не так ли?
– Разумеется, – раздраженно ответил Морант, – уж я сумею извлечь из ее брака выгоду.
Если бы Элизер хоть иногда проявлял любовь к своему единственному ребенку, Джейн простила бы ему эти слова. Но с момента рождения Адорны отец занес ее в графу «дебет». Теперь он надеялся перенести ее в «кредит». Его скаредность сделала голос Джейн жестким:
– В таком случае смотрите на расходуемые вами деньги как на инвестицию. Через Адорну вы сможете приобрести необходимые вам связи. Она сделает для вас то, чего не сумела я.
– Да, вы ужасно меня подвели. Я положил на счет в банк Англии десять тысяч фунтов и рассчитываю на возвращение каждого цента.
– Вы получите их. Адорна затмит всех юных леди, которые впервые выезжают в свет.
– Поговорим о другом. – Элизер посмотрел на нее. – Не рассчитывайте на то, что я оплачу вам еще один гардероб.
– Все, что мне требовалось в прошлом сезоне в Лондоне, я покупала сама, – с гордостью сказала Джейн, – и в дальнейшем намерена поступать так же.
Это напоминание вновь разозлило Элизера. Он не знал, где Джейн брала деньги. Он предпочел бы, чтобы девушка выпрашивала у него каждый грош. Любая возможность применить власть приносила ему несказанное удовольствие, и Джейн не упускала случая сбить с него спесь.
Неважно, что ее сбережения почти иссякли.
–Я все же думаю, что вам лучше остаться в Ситтингбоурне.
Ему было совсем необязательно это говорить. Джейн и так знала, что он хочет держать ее в этом высоком мрачном полупустом доме до тех пор, пока все, что было светлого и радостного, в ней не угаснет.