— В подвале есть несколько бутылок хорошего французского вина, — сказала Таня. — Возможно, есть.
— А что вы будете пить? — спросил Крылов Татьяну.
— Я не пью.
— Тогда и я воздержусь. — Глядя на нее с дочерью, отпустил комплимент: — Вы рядом смотритесь как две сестры. — Взглядом подчеркнул, что предпочитает старшую.
— Ой! — всплеснула руками Маришка. — Я вам сейчас покажу одну фотографию…
Она помчалась на второй этаж. Через несколько секунд раздался ее истошный визг. Маринка считала ступеньки на лестнице в обратном порядке. На четвереньках. Следом показался Борис.
Он первый раз хотел спуститься вниз. Распахнул дверь — на пороге девушка. Увидела Бориса и завопила.
Делать нечего. Пришлось предстать перед Таниными гостями в самом распрекрасном виде — в халате и с физиономией, утыканной разноцветными язвами. На крик прибежали дети.
— Э-это кто? — заикалась Маришка.
— Борис Владимирович, — сказала Таня, — мой добрый друг.
— А-а что с ним? — Маришка с ужасом показала на его лицо и руки.
— У папы ветрянка, — выступила на защиту отца Тося. — Взрослые ее очень тяжело переживают. Даже с ума сходят.
— Спасибо, дочь, — ухмыльнулся Борис.
— Это заразно? — Маришка не могла прийти в себя.
— Дядя Боря от меня заразился, — гордо поведал Димка.
— Нет, это не заразно, — сказала Таня. — Марина!
Она называла дочь полным именем в тех случаях, когда далее должно последовать — ты себя безобразно ведешь.
Миллионер встал с дивана и протянул Борису руку:
— Крылов.
— Кротов.
Обе фамилии, начинавшиеся на «Кр», прозвучали как выстрелы или удары топора. Они задержали рукопожатие. Крылов спросил глазами: «И в каком качестве ты, пятнистый, здесь пребываешь?» — «Пошел бы ты!» — взглядом ответил Борис.
— Я спустился за книгой, — сказал он и схватил первую попавшуюся, лежавшую на столе. — Не буду вас смущать своим видом. Простите великодушно. — Он слегка поклонился Маришке.
Почапал наверх, стараясь внушить своему телу: это не корабельная лестница в шторм, перестань шататься.
— Тетя Таня, можно мы сбегаем к бабе Стеше? — попросила Тося. — У нее коза окозлилась.
— Так не говорят — «окозлилась», — помотал головой Димка.
— А как правильно? — Тоська спросила Маришку, которая стояла к ней ближе всех.
Маришка пожала плечами — не знаю.
— Окотилась, — сказал Крылов. — Коза окотилась.
— Что ли, у нее муж кот? — удивился Димка.
— Спросите у бабы Стеши, — выпроводила Таня детей. — Шарфы завязать, варежки сухие в прихожей. Через два часа обед. Возьмите гостинцы. Козе — несколько морковок. Бабе Стеше — шоколадку.
Крылов ушел мыть руки, и Маришка тут же набросилась на мать:
— Коза окотилась! Корова отелилась! По дому бегают какие-то дети, мужик с лишаями живет в моей комнате, и все спиртное вылакали! Мама, что здесь происходит? Ты совсем одичала! Я же тебя предупреждала! Это крупный клиент. Его надо ублажать, под белые рученьки водить, а мы полными дураками себя выставили.
— Вот и ублажай! — огрызнулась Татьяна. — А меня уволь! Тебе, доченька, надо думать не о том, как ты перед клиентами выглядишь, а как тебя воспринимают нормальные достойные люди.
— Что? Опять мой моральный облик?
— Опять и всегда!
Маришка мелко затрясла головой из стороны в сторону, прогоняя желание ссориться и выяснять отношения.
— Все, — она молитвенно сложила руки, — поняла, исправлюсь, буду хорошей девочкой. Мамочка, Крылов на тебя запал! Ты видела, как он тебя разглядывал? Точно запал. Душечка, давай его дожмем! Ну я тебя очень прошу!
— Пригласи водителя в дом, — сказала Татьяна. — Не стыдно, что человек мерзнет на улице?
* * *
Крылов запал — это Маришка заметила верно. Вальяжная улыбка, ловкие комплименты, многозначительные шутки. С таким же успехом он мог бы запасть на монумент Родине-матери. Татьяну внимание Крылова оставило равнодушной, и поэтому ей легко было держать дистанцию. Миллионер не любил, когда ему указывали на дистанцию. Он привык сам задавать правила.
После обеда смотрели альбомы, слайды, говорили о возможном проекте.
— Много лет тому назад, еще до нашей эры, — рассказывал с усмешкой Крылов, — я учился в младших классах советской школы. И нас повезли на экскурсию куда-то за город, не помню, как место называется. Меня тогда поразило, что люди, одна семья, жили в большущем доме. Парк, сад, пруд — все было их. А мы, три поколения, семь человек, ютились в одной комнате коммуналки. Мне закралось в голову страшное сомнение — либо экскурсовод почему-то врет, либо мы живем как-то неправильно. Вы понимаете меня?
— Да, кажется, понимаю, — задумалась Татьяна. — Русская помещичья усадьба… Вроде той, что в фильме «Гусарская баллада»?
— Точно! — воодушевился Крылов. — Вы бы могли для меня нечто подобное придумать?
— Я могла бы попробовать. Сделаю эскизы, а вы уж решайте — нравится или нет.
Маришка, которой, Татьяна знала, хотелось от радости запрыгать в кресле, сохраняла безучастную мину.
— Никакой обязательности, Владимир Владимирович, — лениво сказала она. — Ни предоплаты, ни протокола о намерениях. Договор подписываем, если проект вас удовлетворит. Откажетесь — мы ничего не теряем. Мамины работы не залеживаются.
— Сколько примерно это будет стоить? — спросил Крылов Таню.
— Понятия не имею.
— Какого размера и где вы хотели бы земельный участок? — вступила Маришка.
— Сколько у вас здесь?
— Около гектара.
— Не менее двух гектаров и поближе к Москве.
На такие деньги детский сад или школу построить можно, подумала Таня, но промолчала. Вопросы задавала Маришка:
— Вы будете сами заниматься землеотводом, окучивать чиновников или предпочтете, чтобы это сделали мы?
— Вы.
— Владимир Владимирович, сейчас очень трудно назвать даже приблизительную цену. Нет проекта, нет инженерной разработки, и главное — земли. Если вы определитесь по карте Подмосковья, в каком районе вы хотели бы построить дом, то через два-три дня я вам назову ориентировочную стоимость всех работ.
— Но определенно вилла на юге Франции или в Испании обойдется вам дешевле, — сказала Таня.
Маришка нахмурилась и неодобрительно посмотрела на мать. Крылов бровью не повел:
— Меня это не волнует, и в Испании у меня уже есть вилла.
К Таниному облегчению, Крылов не попросился ночевать. Но и дочь не осталась. Уехала с миллионером на его катафалке в ночь, в Москву, в лихорадку — в бизнес. Наступит ли для Татьяны время, когда она сможет говорить с детьми на одном языке? С мужем не ПОЛУЧИЛОСЬ.