— Можно халат не буду снимать? — попросила Киргизуха.
* * *
Что она натворила, Татьяна поняла, только когда прибыли Борис и его друзья. Они весело знакомились, вручили ей громадный букет роз, вносили в дом пакеты с продуктами и сумки с вещами. А у нее в голове стучала мысль: три разведенные женщины и трое женатых мужчин (конечно, женатых, все порядочные женаты) — и под одной крышей. В ее доме! Это даже не двусмысленность, это запланированный разврат. Ею запланированный! А Олег, как на грех, попадает в Ольгины размеры. У Сергея лицо мальчика, старого мальчика, в глубоких морщинах. Глаза с прищуром, в них болезненный блеск. А тут вам и перина — пожалуйте.
Татьяна улучила минуту и оттащила Бориса в коридор.
— Я не хотела, мне ужасно неловко, — оправдывалась она. — Я девочек раньше пригласила.
Борис решил, что она увела его целоваться. И с удовольствием принялся за это занятие.
— Подожди, — отстранилась Таня. — Что мы будем делать?
— С чем?
— С гостями!
— Какие с ними проблемы?
— Ты что, не понимаешь? В доме три одинокие женщины, пусть две, и трое женатых, пусть двое, мужчин.
— Ну и что?
— Не притворяйся! Я не потерплю здесь борделя!
— Таня! — обиделся Борис. — Я тебе ручаюсь за своих друзей! Они не…
— Но я тебе не ручаюсь за своих подруг! — воскликнула она.
— Да? — хохотнул Борис. — Говоришь, самые близкие твои подруги?
— Да! Но они… ой, долго объяснять.
— Танюша! Все совершеннолетние, взрослые люди. В меру культурные и интеллигентные. Они сами разберутся, все будет в порядке.
— Ты думаешь?
— Уверен. Слушай, а давай проведем с ними эксперимент. Бросим их, а сами закроемся в твоей спальне?
— Ты с ума сошел!
Хотя это был бы лучший вариант. Им когда-нибудь удастся остаться вдвоем, без посторонних?
После разговора с Борисом Татьяна успокоилась, но не окончательно. Тем более, что Ольга (о прозвищах забыть) напудрилась и накрасила ресницы, а Лена хлопала раскосыми глазами и стеснительно улыбалась. Знаем мы эти улыбки! Татьяне пришла в голову мысль расселить их всех на ночь по дому так, чтобы заблудились, отыскивая дороги в спальни. Да разве убережешь, если склеится!
Мужчины с удовольствием приняли приглашение попариться в бане. Таня слышала, как они с гиканьем плюхались в бассейн, через заднюю дверь выскакивали на улицу и барахтались в сугробах. Для Бориса совершенно ненужные нагрузки, ведь после болезни!
За ужином она окончательно успокоилась. Потому что Сергей и Олег находились в том зло-возбужденном состоянии, когда мужчины забывают о дамах и громко декларируют свои мысли о наболевшем. Наболевшее, как правило, касается внутренней и внешней политики. По Таниным наблюдениям, жаркий спор часто ведут мужчины, взгляды которых по существу совпадают.
— Мы две недели! Под дождем, в грязи! Коростой покрылись! — горячился Сергей. — Загнали чеченов! В ущелье, обложили со всех сторон! Там все главари были, вся верхушка. Их и бить не надо было, они уже лапы кверху задирали. А тут приказ! По всему периметру, на всех точках — отступать! Ты это представляешь? Отходить, когда они у нас в клещах! Вертолеты штабные кружат — а нука, кто приказ нарушит, мы его, голубчика, под трибунал. Предатели! На крови предатели!
— Ты мне говоришь! — стукнул по столу Олег.
— Ребята, тише, — подал голос Борис.
Он не вмешивался. Сидел рядом с Таней, обнимал ее за плечо или играл ее волосами на затылке.
— Ты мне говоришь! — повторил Олег. — Я в командировке был, в Краснодаре. Знаем — отдел весь продался криминалу. А у них конкретные результаты! Ни у кого нет таких результатов, а у них есть! Бандюги им часть информации сливают, а наши их не трогают. Главное — конкретные результаты. И заткнись. Ко мне потом в Питер один из краснодарцев приехал. Домой зашел. Паркет горбатый увидел — нос кривит. На какие шиши я ремонт сделаю? А у него дача под Сочи и жена-соплячка на «Ауди» разъезжает. Я — полковник ФСБ! Не могу ремонта сделать, сына в гимназию отдать. Он — сраный капитанишка…
— Я тоже полковник! — перебил Сергей. — А ты знаешь…
Ольга и Лена завороженно переводили взгляд с одного на другого. Они и не про такие безобразия слышали по телевизору. Но из уст живых собеседников — совсем другое. И все-таки Татьяна под шумок увела подруг — поздно, пора спать. Она постелила им на большой кровати в гостевой спальне. Что было тут же отмечено.
— Киргизуха, ты поняла, почему нас Лахудра на третий этаж и в одну постель запихнула? — спросила Ольга.
— Лишнее белье не стирать? — предположила Лена, вопросительно глядя на Таню.
— Как же! — Ольга натянула ночную рубашку. — Боится, что мужиков соблазним. В их койки попрыгаем.
— А сама сейчас под бочок к Борису завалится, — мечтательно сказала Лена. — Хороший мужчина, между прочим. Где ты с ним познакомилась?
— Если я вам расскажу, вы полночи будете хохотать.
— Мы не торопимся, — сказала Ольга.
— Ага, я люблю послушать про романтическое. — Лена устраивалась на подушке.
— Девочки, спокойной ночи! Я погашу свет.
В темноте, закрывая дверь, она слышала, как ее чихвостят подруги: моралистка, ханжа, пионерлагерь устроила, мы девушки честные, а сама… хоть наконец мужик появился…
Татьяна приготовила постели Олегу и Сергею в торцевых комнатах на втором этаже. От девочек их отделяли два пролета лестницы, три коридорчика и зимний сад.
Внизу политическая дискуссия продолжалась, но не за столом, а на кухне. Олег мыл посуду, Сергей вытирал, Борис расставлял тарелки и фужеры по местам.
— Надоело стыдиться маразматиков-президентов, — говорил Олег. — Брежнев, потом Ельцин — хронический национальный позор. Поэтому Путин, Сережа, не потому что он наш, гэбист, а потому, что… — Олег увидел Татьяну и прервался. — Мы себя по-свински вели? Разогнали твоих подружек?
— Скорее, усыпили. — Борис не дал Тане рта открыть.
Он развернул ее спиной и, обнимая за плечи, вывел в темную часть гостиной.
— В постельку! — прошептал ей на ухо. — Быстро в постельку!
Тихонько прихлопнул пониже спины. Не удержался и стал поглаживать там, где задержалась рука.
— Ты что! — Татьяна развернулась и с опаской посмотрела в сторону кухни. Ребята, кажется, не видели. Или деликатно отвернулись? — Мне нужно показать, где они будут спать.
— Сами найдут. Там свет горит? Я их провожу. А ты — в постельку. Жди, я быстро.
Похоже, никто из подруг не собирался пускаться во все тяжкие разврата. Кроме нее самой.
* * *
Утром они с Борисом выползли на свет, когда гости уже заканчивали завтрак. Утомленно-осоловелый вид Татьяны и Бориса провоцировал шутки. Но ребята удержались от подтрунивания — вели себя так, словно эта парочка десять часов подряд не любовью занималась, а трудилась на фабрике в ночную смену.