Лара готовила ужин и злилась. Руки привычно летали над столом, повторяя совершенные тысячи раз действия, и голова оставалась совершенно свободной для всяческих тяжких и прочих дум.
Лето было в самом разгаре, и Лару снедало беспокойство. Мать в таких случаях сердито смотрела на дочь, которая то металась по квартире, то уходила куда-нибудь гулять в самую дурную погоду и неподходящее время, то принималась за перестановку мебели и явно не знала, куда себя деть, несмотря на работу и нелегкий труд по обихаживанию двоих мужиков. «Опять у тебя пятки чешутся? – ворчала она. – Что за человек? Словно свербит у ней где! Заняться нечем? Окна помой, кафель почисти – намаешься так, что уж потом ничего и не захочется».
Лара честно старалась следовать маминым советам, но быстро поняла, что тяжелый физический труд все же не дает выхода той нервной энергии, которая по непонятным причинам начинала вдруг копиться внутри. Вот и теперь уже несколько дней Лара не знала, куда себя деть. В нотариальной конторе народу было немного, по распродажам бегать не хотелось, Сергуля приходил с работы усталый и норовил завалиться к телевизору.
Данька просто свинтил из дому с приятелями, прихватив рюкзак. Сказал, поедут они любоваться славным городом Переславлем. Компания собирается большая, палатку на шесть человек берут братья Гремины из параллельного класса… Лара удивилась было, что молодое поколение потянуло к историческим местам и красотам среднерусской полосы. Но сын все же раскололся и заявил, что едет учится кайтингу. Родители промолчали, потому как сразу не поняли, о чем речь. Посидев с полчаса в Интернете, Лара попыталась было устроить истерику и поездку запретить, потому что страшно ведь – по озеру, да на какой-то хлипкой досочке, держась за здоровенного воздушного змея. Сергей же, посидев за компом еще немного, сказал, что озеро мелкое, плавать сын умеет хорошо и если дурить не станет, то ничего с ним и не случится.
Тогда Лара принялась за сборы. Данька только глазами хлопал: последний раз мама собирала ему вещи классе так в седьмом, а тут вдруг на кровати с пугающей быстротой стали вырастать стопочки. «Это трусики, это футболки, это носки», – приговаривала заботливая мама.
Сергуля, завидев такое безобразие, некоторое время внимательно разглядывал жену, потом подмигнул сыну, скрылся в кухне и через пару минут позвал:
– Ириска, ты бы начала с аптечки. Йод там, парацетамол. И от желудка у нас ничего нет…
– Как нет? – Лара, швырнув на кровать свитера, полетела на зов. – Фурозалидон должен быть!
– Нету!
Когда через пять минут родители вернулись в комнату сына, тот стоял рядом с застегнутым рюкзаком, на кровати вещей не было ни одной, но спиной Данька подпирал закрытый шкаф, куда, по всей видимости, и пошвырял большую часть одежды.
– Даня, что ты туда напихал? – Лара коршуном рванулась к рюкзаку, но Сергуля ловко поймал ее за талию и, прижав к себе, бросил сыну аптечку. – Лови. Свитер взял?
– Да.
– Деньги и документы?
– Yes.
– Телефон?
– Натюрлих!
– Кондомы?
– Обижаешь!
– Воду пить только бутилированную!
– Слушаюсь, сэр!
Папа и сын ухмыльнулись, совсем не похожие чертами лица и телом: Данька пошел в Лару гибкой фигурой и смуглостью, но при этом манерами и привычками удивительно походил на Сергея.
– Взлет разрешаю! – рявкнул отец, и Данька, на бегу чмокнув мать, выскочил из дому. Ночевать он должен был у приятеля, тот живет рядом с автовокзалом, с которого вся компания рано утром отбывала на Плещеево озеро.
И вот Данька уехал, и дома стало скучно и как-то слишком спокойно. Он, правда, звонил каждый вечер, как и обещал, но Лара все равно нервничала и пару раз даже поревела. Сергей увещевал ее, вновь и вновь повторяя, что сын у них уже взрослый, десятый класс как-никак.
Но Лара никак не могла успокоиться, и вот ночью Сергуля проснулся и обнаружил, что жены рядом нет. Он привычно глянул в окно – у Лары нечасто, но случались приступы бессонницы, и происходило это почему-то всегда в полнолуние, когда желтый диск вызывающе плыл мимо окон мирных граждан, лишая некоторых из них покоя и сна. Сергей подшучивал над женой, поминая и героев Булгакова, которых так же мучила и тревожила луна, и ведьм, и степных кочевников, кровь которых давала о себе знать; как ни мало оставалось ее в венах Лары, но все же от природы не уйдешь.
Сергуля встал и пошел в кухню. Так и есть, Ларка сидит у окна и думает невесть о чем. Он с беспокойством вгляделся в ее лицо. Сейчас, при неверном свете луны и уличных фонарей, во внешности женщины отчетливо проступили азиатские черты, практически не видные днем. Шире стали скулы, и миндалевидный разрез глаз выдавал присутствие азиатской крови. Сергей вдруг осознал, что боится непонятных настроений жены. Лара в такие моменты начинала напоминать своего отца, и Сергею временами казалось, что она тоже может вдруг сорваться с насиженного места и уйти куда-нибудь. Он не слишком любил громкие и красивые слова, но по-своему обожал жену. Лара виделась ему редким, экзотическим цветком, и подсознательно он опасался, что почва семейной жизни – благополучной и спокойной – может оказаться для нее бедноватой. Ириска порой выкидывала какие-нибудь фортели, но все ее чудачества не выходили за рамки нормы, и Сергей уповал на то, что благоразумная часть ее натуры всегда возьмет вверх.
Лара казалась печальной, и муж спросил:
– Что с тобой, Ириска?
– Да ничего.
– С Данькой все будет нормально.
– Я знаю.
Он открыл холодильник, попил холодного молока прямо из пакета и собирался уже идти досыпать, когда Лара вдруг сказала:
– Хочу куда-нибудь уехать. Чтобы вокруг все новое: и люди, и вещи…
– Что? – Он растерялся. – Но ведь мы договаривались в сентябре в Испанию. Сейчас я не могу. Ты же знаешь, модернизация линии на новом заводе…
– Да.
Сергей помаялся немножко и пошел спать. Утром Лара, как всегда, подавала ему завтрак, и он, радостный, что придумал, как ее развлечь, сказал:
– Не дуйся, Ириска, раз тебе хочется куда-нибудь выбраться, давай в эту пятницу поедем к Димону. Он давно звал. А что? Купим пива – и на все три дня к нему на дачу! Там такая красота: Сенежские озера, раки, рыба! А баня!
Лара взглянула на мужа задумчиво и протянула:
– Баня, говоришь?
– Ну да. – Сергуля ел кашу и поглядывал на жену настороженно. Может, не угадал он с Димоном и его дачей? Но поди этих женщин разбери! Толком ничего не скажет, зато молчать умеет так, что чувствуешь себя полным дураком!
Лара не успела ответить, у нее зазвонил мобильник, и, когда она вернулась, Сергей уже погрузил тарелку в раковину, чмокнул ее в щечку и побежал одеваться. Перед уходом он сказал: