Гостья № 3: «Соплей на глюкозе в ЛР действительно полно, но иногда попадаются настоящие шедевры».
Гостья № 2: «Я читала книги, которые, не издаваясь в «любовных» сериях, тем не менее являются ЛР (или, вернее, несколько расширяя рамки, — сентиментальной литературой). Они написаны неплохо, легкая ненапрягающая литература, но мне все равно не нравится, неинтересно почему‑то. Не мой жанр, наверное. Поэтому экспериментировать уже с «настоящими» ЛР желания не возникает».
Гостья № 4: «Не бывает плохих жанров, бывают плохие книги. И авторы. В конце концов, множество настоящих любовных романов стали уже классикой, и ни у кого не возникает мысли, что их читать не надо, потому что это «не тот» жанр. В конце концов, «Евгений Онегин» Пушкина тоже ЛР».
Гостья № 5: «Есть книги для ума. А есть для сердца. Вот ЛР — как раз для сердца. Что плохого в том, что для кого‑то ЛР является радостью и утешением? Ведь у каждого читателя свои потребности… И когда презрительно говорят о «розовых соплях» и женщинах, которые читают ЛР, как об идиотках, я вижу в этом какой‑то фашизм, шовинизм или что там еще… В общем, гордыню. А гордыня — это смертный грех, между прочим».
* * *
Мелани ступила из поезда на перрон. Огляделась, чувствуя, как бьется сердце.
Она не так часто путешествовала в своей жизни, чтобы теперь не волноваться. Она была коренной москвичкой и дальше Подмосковья никуда не ездила. Отправлялась, конечно, в отпуск с сыном на Черное море, в Египет, Турцию еще, но Россия провинциальная была женщине абсолютно незнакома.
На первый взгляд Видногорск являлся вполне обычным городом. Гостиницу Мелани забронировала заранее, еще в Москве. Выбрала самую недорогую, неподалеку от вокзала. По карте изучила, как туда добраться. Минут десять‑двадцать пешком, всего‑то…
— Женщина, вам куда? Довезу, недорого, — наперерез бросился таксист.
— Нет, спасибо, мне близко.
Мелани шла по широкой площади, заставленной киосками и палатками.
На выходе опять к ней кинулись таксисты — по большому чемодану углядели в ней приезжую, только что с поезда.
— Женщина, недорого…
— Нет‑нет, спасибо.
— Девушка, подвезу с ветерком…
— Нет‑нет, мне недалеко.
За поворотом стояли ржавые, страшные «Жигули». Вероятно, так называемый бомбила, которого не пустили ближе к вокзалу «законные» таксисты.
Мелани остановилась, перевела дух, глядя на «Жигули». Кто знал, что придется тащить чемодан через сугробы, по заледенелым кочкам? Это в Москве все легко и просто — из дома на метро, из метро сразу на вокзал. Пандусы и эскалаторы, чистые тротуары. А тут…
«Если это бомбила, то возьмет недорого», — подумала Мелани, из‑за недостатка средств вынужденная экономить на всем. Видя ее заинтересованный взгляд, из «Жигулей» вылез седой, небритый дядька с папиросой, прилипшей к нижней губе.
— Куда? — хрипло спросил он.
Мелани уже открыла рот, но вдруг вспомнила о здешнем маньяке, на розыски которого, собственно, и отправилась самоуверенная авторша Марго, за коей теперь следовала Мелани.
Мелани ни в силу возраста, ни внешних скромных данных маньяка заинтересовать не могла. Да и в самого маньяка она не очень верила, как и в то, что Марго могла его разыскать. Обычный пиар. Но… какой‑то страх все‑таки шевельнулся в душе.
— Э‑э… Нет, спасибо, я передумала, — вежливо произнесла она, выдернула чемодан из очередного сугроба и потопала дальше.
— Девушка, договоримся? Машина — зверь.
— Нет‑нет, спасибо.
— Из Москвы?
— Что? А, да, из Москвы… — нервно рассмеялась Мелани, балансируя на ледяной корке.
— Я сразу понял, что из Москвы… — хрипло произнес дядька. — Только в Москве такие суки живут. Разбомбить бы эту Москву к чертовой бабушке!
— Ну что вы такое говорите!
— То и говорю, — сплюнул бомбила. — Сидит эта Москва пиявкой на теле России… Все соки из страны сосет! Обнаглели, сволочи… Жадные там все, за копейку удавятся. А сами там деньги лопатой гребут. Иди‑иди ножками, сучка московская…
— Хам! — пробормотала Мелани. Но с бомбилой спорить она не стала. Себе дороже, с дураком связываться.
Но было очень неприятно. Она, конечно, много раз слышала о том, насколько сильно в России ненавидят столицу и ее жителей. Но лишь сейчас ощутила эту ненависть на себе самой.
Глупо и несправедливо ненавидеть людей лишь за то, что они живут в Москве! Через полчаса Мелани была уже в гостинице. Номер приличный, персонал вроде тоже… Это немного ее успокоило.
Теперь предстояло разыскать в этом городе Марго.
Мелани не знала настоящего имени скандальной авторши, не знала адреса, по которому та живет. Но все же имелась кое‑какая зацепка…
* * *
С сайта одной из популярных газет.
Москвичей в России ненавидят уже 2/3 сограждан. Отчего же это происходит? По итогам опроса ВЦИОМ, выяснилось, что неприязнь к москвичам значительно выросла за последние 10 лет. Одна из главных причин этого — невероятно высокий (по отношению ко всей России) уровень материального благополучия жителей столицы. Сопоставление с данными опроса ВЦИОМ 1993 г. показало, что доля респондентов, отмечающих напряжение в отношениях между москвичами и жителями других регионов, возросла с 44 до 74 %, в том числе с 19 до 44 % возросла доля тех, кто считает эту неприязнь «сильной» и «очень сильной». И лишь 17 % опрошенных в настоящее время не фиксируют такой неприязни.
Причем, что интересно, — в Москву стремятся приехать 60 млн жителей России. Неудивительно, что Москва самый тесный город в Европе. В российской столице плотность населения — 15 тысяч человек на один квадратный километр.
Что касается самих москвичей. Около 40 % старшеклассников Москвы хотят совсем уехать из России.
Как показало исследование Института социологии образования РАО, 41,8 % московских подростков хотели бы работать за границей, 46,3 % — продолжить там образование, а 40,2 % — перебраться туда на постоянное место жительства.
* * *
Дверь распахнулась, и, точно чертик из табакерки, на улицу выскочила Рита, в черной куртке, черных брючках, опять с непокрытой головой — волосы светлые, чуть вьющиеся… Хорошенькая! И своей удивительной походкой засеменила к машине.
Лихо запрыгнула на переднее сиденье, улыбнулась розовыми губами:
— Привет, Ванечка!
И сразу весь салон наполнился запахом весенних цветов.
— Привет, — не сразу ответил Иван. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что каждый день теперь встречается с Ритой, говорит с ней. — И что сегодня?