— Лучше, чем все выбалтывать, — ответил Колин, и все снова заговорили разом.
Рядом с Джеммой сидел Фрэнк, но ей так и не представилась возможность обменяться с ним ни единым словом.
Ариэль, сидящая по другую сторону от Фрэнка, наклонилась к Джемме через него.
— Джемма, хочешь, я переключу внимание на себя?
— Очень вас прошу. — Она смотрела, как Ариэль полезла в карман брюк и вы тащила оттуда кольцо с бриллиантом. Под столом она надела его на палец левой руки. — Думаю, это сработает.
Она не могла отказать себе в удовольствии чмокнуть Фрэнка в щеку, таким образом поздравив его. Этот жест никого не оставил равнодушным. Все разом замерли, обратив взгляды к Джемме.
— Колин, похоже, у тебя есть соперник, — сказал Пер.
Колин посмотрел на Джемму, и на этот раз вопрос был в глазах у него.
Ариэль встала, протянув над столом левую руку, так чтобы сидящая у дальнего конца мать могла увидеть кольцо.
— Мама, ты не передашь мне морковку?
Ни один человек не обратил внимания на этот ее маневр. Ни один, кроме миссис Фразьер. Она, тихонько вскрикнув, схватила дочь за руку и потянула на себя, так что Ариэль чуть не оказалась в миске с зеленым горошком.
— В чем дело, Элея? — спросил мистер Фразьер.
К этому времени миссис Фразьер уже обнимала дочь, целуя в щеки, и слезы текли по ее лицу сплошным потоком; при этом она громко всхлипывала.
Все прочие остались сидеть, изумленно взирая на миссис Фразьер и Ариэль. Та рассеяла всеобщее недоумение, подняв левую руку и повертев ею так, чтобы все заметили сверкание бриллиантов на новом кольце.
Мистер Фразьер, явно довольный, посмотрел на Фрэнка.
— Слабо тебе стать одним из нас?
— Знаю, — сказал Фрэнк, — сейчас не лучшее время, но я хотел бы поговорить о покупке одного из принадлежащих вам старых домов, что находится в конце улицы Мактерна. Мы с Майком думаем, это хорошее место для нашего спортивного зала.
— Он твой, — сказал мистер Фразьер. — И денег я не возьму. Точка.
— Я не могу… — начал Фрэнк.
— Он может, — громко сказала Ариэль, высвободившись из материнских объятий. — Папа, я хочу самую пышную, самую дорогую свадьбу из тех, что когда-либо видел этот город. И я хочу, чтобы Сара Шоу стала моей свидетельницей.
— Тебя ведь не вынуждают к браку некоторые обстоятельства? — спросила миссис Фразьер. В голосе ее было столько надежды, что все снова начали смеяться.
— Нет, мама, я не беременна. Я говорила тебе, что вначале должна закончить интернатуру. Как только мы вернемся в Эдилин и я открою тут свою практику, мы с Фрэнком подумаем о детях.
Миссис Фразьер посмотрела на Фрэнка, и тот поднял руки, давая понять, что сдается.
Рейчел с громким стуком распахнула дверь на кухню.
— У меня на кухне шесть пирогов, и тот, кто поможет мне убрать со стола, получит кусок.
Все, кроме Ариэль и матери, принялись убирать со стола.
Колин, с полными руками посуды, подошел к Джемме со спины и наклонился, так что его губы оказались на одном уровне с ее ухом.
— Как насчет того, чтобы украсть пирог и отправиться осматривать повозки? — Он еще больше понизил голос. — И может, даже заняться любовью в салоне «шмеля», сделанного в восемнадцатом веке?
— А ты уже там занимался любовью? — бросила она в ответ.
— Нет. Но я представлял все это в мельчайших подробностях.
— Мне нравится претворять фантазии в жизнь, — прошептала она.
Все крутились вокруг Ариэль и Фрэнка, поэтому никто не заметил, как Колин и Джемма выскользнули через заднюю дверь, захватив с собой ежевичный пирог, и направились к ближайшему из четырех стоявших в ряд «универсалов».
— Выбирай.
Она выбрала самый простой, зеленый.
— Трусиха, — сказал Колин, кивнув на остальные, каждый из которых имел свою ярко выраженную индивидуальность.
Они так и не доехали до «каретного сарая». Остановившись возле гостевого дома, где жила Джемма, они посмотрели друг на друга и направились в спальню. Одежда слетала с них, пока они туда бежали.
Джемма, голая, упала на кровать, а Колин накрыл ее сверху, ища губами ее губы и одновременно входя в нее.
Она упивалась его большим телом. Ей нравилась его сила, нравилось ощущать его сильные ноги между своими.
Только через час они оторвались друг от друга, откатившись в разные стороны, оба потные и удовлетворенные.
— Чтобы ты знал на будущее, — с трудом отдышавшись, сказала Джемма, — это был мой любимый десерт.
— Но ты еще не пробовала ежевичный пирог в исполнении Рейчел, — сказал он и, поднявшись, направился в сторону кухни.
Джемма подложила подушку под голову. Ей ужасно нравилось смотреть на него обнаженного. Колин вернулся с пирогом и большой ложкой-мешалкой и присел рядом с ней.
Он отщипнул кусок, прожевал, проглотил.
— Божественно!..
Наклонившись, он крепко поцеловал Джемму в губы. Когда она протянула к нему руки, он отстранился.
— Нет, еще нет. Я все еще сравниваю. — Он откусил еще немного пирога. — Хорошо. Да, очень хорошо. Я вижу достоинства обоих десертов. Не могу решить, какой из них лучше.
— Да? — сказала она, забрав у него ложку. Она понесла ложку ко рту, но так и не донесла. Вместо этого она позволила теплому сдобному и сладкому пирогу упасть на обнаженную грудь. — Вот незадача, — притворно нахмурилась она. — И как теперь я все это отмою?
Колин поставил блюдо с пирогом на столик возле кровати, затем повернулся к ней.
— Будет страшно жалко, если такая вкуснятина пропадет.
— Очень жалко, — согласилась Джемма.
В следующий миг они уже сплелись в объятиях.
Полчаса спустя Колин скатился с нее.
— Ты победила, — с трудом проговорил он.
— Я тебя не слышу.
— Ты лучше на вкус. Лучше, чем самые вкусные на свете фруктово-ягодные пироги. — Он привлек ее к себе и прижал к себе, как ребенок игрушку. — Я думаю… — пробормотал он, но больше ничего не сказал.
Джемма приподнялась на локте и увидела, что он спит. Она тихонько выбралась из кровати и пошла в душ. Еще никогда она не была так счастлива.
К концу недели Джемма почувствовала, что становится женщиной того типа, который прежде не вызывал у нее ничего, кроме презрения.
Рано или поздно случалось так, что в один прекрасный день ее подруга начинала употреблять «мы» вместо «я». Все начиналось вполне невинно. Джемма могла спросить подругу, хочет ли она пойти куда-нибудь в субботу, и та отвечала: