Жуков выпустил меня из своих лап и даже присел от неожиданности.
– Максим Петрович?
Я обернулась к собеседнику Жукова, хлопнула вразнобой глазами и постаралась взять себя в руки.
Вот это да!
«Смотреть в правый глаз, – как в лихорадке вспоминала я инструкцию по обольщению, – смотреть в правый глаз, правый глаз отвечает за левое полушарие, левое полушарие – это эмоции. Куда? Куда?! Не смей отводить глаза! Улыбайся! Так, посмотрела вниз. Посмотрела вниз, теперь опять в правый глаз. Что там дальше? Блин! Не помню. Кажется, надо внимательно слушать…»
Что? Что такое? Он о чем-то спросил?
– Вы меня слышите? – донесся издалека бархатный низкий голос.
– Отлично! – восхищенно хлопая глазами, улыбнулась я.
Ну вот, очевидно, ляпнула что-то не то – посмотрел на меня странным взглядом. Мелочи, главное – зацепить. Для этого годится все, в том числе и невпопад сказанное слово.
Какой экземпляр! Мм!
Все мои мечты воплотились в этом начинающем седеть статном великане с высоким лбом, густыми бровями, пронзительным взглядом карих глаз на бледном лице с порочным ртом. А руки какие!
Кольцо на безымянном пальце? Ерунда!
Я не представляю угрозу его семье – у меня другая цель.
Плевать, что на мне нет юбки с разрезом, блузки в обтяжку и туфель на шпильке. Макияж… Макияжа тоже почти нет, но будем считать, что все наоборот: юбка с разрезом, шпильки, блузка в обтяжку и прозрачный макияж присутствуют.
Он поведется.
Не зря же я перелопатила горы макулатуры по искусству соблазнения, училась быть не просто женщиной, а Дамой.
Глядя на твидовый пиджак, на расстегнутую верхнюю пуговицу белоснежной сорочки, открывающую крепкую шею, на выбритый до синевы подбородок и вишневые сумасшедшие губы, я поняла: какое счастье, что я не тля и не американская ящерица! Пусть эти твари размножаются, как задумала природа – однополым зачатием, а я буду размножаться… тоже как задумала природа!
«Смотри в правый глаз!» – умоляла я себя, забыв, что от меня несет коровником, что я только что на глазах у Максима Петровича чуть не подверглась насилию со стороны Жукова, растрепана и скорее похожа на не очень удачливую девочку по вызову, чем на Даму.
«Смотри в правый глаз», – преодолевая дурноту, заставляла я себя.
Максим Петрович, оценивая, мазнул по мне взглядом и опять обратился к Жукову:
– Познакомь с девушкой, Арсений Иванович.
– А-а, это, э-э, наш будущий начальник химлаборатории, Витольда Юрьевна, – проблеял Жуков. Уровень адреналина в крови еще зашкаливал, дышал Арсений как после восхождения по отвесному склону Казбека.
Я протянула ладонь Максиму Петровичу:
– Можно Витольда.
– Максим, – с дежурной улыбкой на устах пожал мне руку красавец-мужчина. Если в этой безупречной с виду голове окажутся мозги, то я короную его.
«Не оценивай, будь доброжелательной, мужчины боятся оценок!» – просила я себя, хватаясь как за соломинку за технику обольщения.
Как обычно, в решающий момент силы изменили мне: колени дрожали, во рту пересохло, ладони вспотели. Представлять обольщение и обольщать – не одно и то же.
– Приятно было познакомиться, мне пора, – заявила я, трусливо озираясь по сторонам.
Через дорогу находилась остановка, и я хотела только одного: юркнуть в автобус, поскорей оказаться дома и устроиться с книжкой на диване.
– Витольда Юрьевна, – окликнул Максим Петрович, – подождите!
Я оглянулась.
Мужчины, склонив головы набок, рассматривали меня, как товар в витрине.
«Не забыть сказать Жукову, что на фоне Максима Петровича он не смотрится», – сказала я себе и приободрилась.
– Да?
– Ну, если уж вы здесь, то, может, проедем в офис? Документы у вас с собой?
– А! Конечно!
На ватных ногах я двинулась назад, глянула в черные, без зрачка, глаза и провалилась. «О господи, – взмолилась я, – не могу, не могу смотреть на него! Что же делать?»
– Моя машина к вашим услугам.
Я проследила взгляд Максима Петровича, и мы направились к лимузину.
«Так тебе и надо, козел», – ныряя в салон, подумала я о Жукове и тут же испытала приступ вины:
– А Жукова мы не берем?
В конечном счете разве не я мечтала о богатом выборе доноров? К тому же мужчины – существа стадные: не будет одного – не будет и второго.
– А зачем он нам нужен? – заговорщицки подмигнул Максим Петрович, осторожно касаясь моего локтя. – Мне показалось, он не по-джентельменски с вами обошелся. Я не прав?
Ответить я не успела.
– Я за вами! – завопил Жуков, и я поняла, что зря о нем беспокоюсь.
Машина мягко тронулась с места и уже через десять минут парковалась перед трехэтажным зданием в купеческом стиле.
По широкой лестнице мы поднялись на площадку верхнего этажа, на которую выходили четыре звукоизолирующие двери из массива.
На одной я прочитала: «Француз Максим Петрович – председатель Ассоциации фермерских хозяйств».
С такой фамилией председательствовать в Дворянском клубе, а не у фермеров.
Максим Петрович отпер замок и распахнул передо мной дверь.
Ого!
Современный офис ассоциации, обставленный со сдержанным шиком, поражал воображение: стильный и дорогой, он скорее походил на штаб-квартиру правящей партии, чем на офис добровольно объединившихся нищих фермерских хозяйств. «Откуда деньги?» – успела подумать я.
– Присаживайтесь, – пригласил хозяин кабинета, и я с некоторой робостью присела к столу совещаний, оказавшись по правую руку от Максима Петровича.
События разворачивались чересчур стремительно для моего привыкшего к тихой незаметной жизни организма. В сознании не помещалось, что это воплощение мечты, темпераментный, харизматический мужчина, по предварительной оценке настоящий Король, – теперь мой начальник.
– Кофе? Чай?
– Кофе.
– Фаина Романовна, – подняв трубку, небрежно бросил Француз, – два кофе.
Мы переглядывались и улыбались друг другу: я – смущенно, Француз – покровительственно.
Когда в кабинете появилась полная дама средних лет, мы с Максимом Петровичем практически уже были близкими людьми.
– Здравствуйте, – кивнула дама, глядя поверх очков.
Максим Петрович принял поднос с чашками и с напускной суровостью распорядился:
– Оформите Витольду Юрьевну начальником лаборатории, оклад мы обсудим позже.
Я протянула документы, Фаина Романовна покинула кабинет.