– Не отвезете домой?
– Идемте, – тем самым свистяще-шипящим голосом, от которого мороз шел по коже, коротко бросил сосед.
«Ну и тип, – обозлилась я, – точно контуженый».
Сосед явно направлялся к остановке, я, недоумевая, тащилась следом. «Хорошо, что у меня почти нет багажа», – не успевая за широким шагом соседа, радовалась я.
Сосед, точно издеваясь, дошел до остановки и встал под навес хилого сооружения.
– Вы же сказали, что на транспорте, – сдерживая возмущение, упрекнула я грубияна.
– А что, автобус транспортом не считается?
– А где ваша машина?
– В ремонте.
– Какое везенье, – съязвила я, – некоторое время можно, ничего не опасаясь, ходить по улицам нашего города.
Сосед не откликнулся, и я продолжила, упиваясь возможностью испортить ему настроение:
– Вы всегда были таким нелюдимым?
– Не ваше дело, – огрызнулся этот ненормальный.
В темноте я не видела лица, но нетрудно было догадаться, что никакого намека на дружелюбие оно не выражает. Меня распирало от любопытства: откуда, почему, зачем и как он оказался в доме для обреченных старушек? Из-за контузии? Из-за травмы?
– Меня зовут Витольда, можно Витя, – не отставала от соседа я.
– Степан.
– Очень приятно, – вежливо ответила я, хотя по понятным причинам имя Степан выносила с трудом последние тринадцать лет.
Сосед не удостоил меня ответом.
Подошел автобус, я поднялась и вошла в салон, а Степан где-то потерялся.
Обнаружился сосед только на нашей остановке. Он вынырнул из другой двери и развил такую скорость, что я фыркнула: парень определенно хотел от меня избавиться.
Нелюдимый сосед свернул на Майскую раньше меня, но у калитки я его нагнала – он возился с замком. Мне не терпелось поругаться с невежей! Я стремилась к развитию конфликта, считая, что в таком состоянии, как сейчас, наши отношения оставаться не могут. Либо мы возненавидим друг друга окончательно, либо подружимся – третьего не дано.
– Где вас воспитывали, интересно? Бросить женщину одну на улице, поздно вечером – это слишком даже для такого мизантропа, как вы, – укорила я соседа.
– Ладно, – сдался Степан, когда я уже думала, что не дождусь ответа, – я действительно чувствую себя не очень… После того, что… Когда я вас обрызгал грязью.
– О-о, неужели вы помните?
Мы со Степаном уже были каждый на своем участке, нас отделяла сетка, по которой летом обычно тянутся к солнцу вьюнки и фасоль (мама с бабой Надей раз двадцать собирались посадить клематисы вдоль разграничительной полосы, но так и не сподобились).
Из дома Степана донесся возмущенный лай, разговор готов был оборваться, даже не начавшись.
– Ерунда! – дружески заверила я одиозного типа. – Вы же не специально, а так, по пьяному делу! Кстати, у вас отличный пес – Тихон, кажется?
– Да, сейчас выпущу его побегать.
Сосед устремился к дому, взбежал на крыльцо, едва открыл дверь, как наружу вырвался Тихон и принялся радостно повизгивать и облизывать хозяина.
– Гуляй, – велел Степан.
Я думала, сосед вернется к разговору со мной, но Степан исчез в доме.
Чувствуя себя полной дурой, я постояла на крыльце, придумывая неотложное дело. Сама виновата, нечего было задирать человека.
Слава богу, на кухне зазвонил телефон, спасая мое достоинство.
Это был Жуков:
– Витя, как съездила?
– Отлично, все нашла, отобрала, полный порядок. Не знаешь, когда оплатят счета?
– Не знаю, я не был на фирме. Ты ничего не решила с земельными паями?
– Арсений! – взвыла я. – Только вернулась, устала как бобик, а ты меня грузишь какими-то паями. Нет, ничего не решила! Устраивает такой ответ?
– Устраивает, – обиделся Арсений, – ладно, отдыхай, завтра поговорим.
Положив трубку, я открыла комод, подержала в руках свидетельства на землю, вернула бумаги на место, заперла комод на ключ, а ключ спрятала в шкатулке на трюмо в спальне. Успокоенная этими манипуляциями, поплелась в душ.
* * *
Вахрушева умирала от любопытства:
– Есть новости? Сформировала поток событий?
– Новости есть. Две хорошие, одна плохая. С какой начать?
– С хорошей, – подумав, решила Дашка, и в трубке повисло заинтересованное молчание.
– Знаешь, эффект от моих тренингов получился неожиданный. В моем окружении появилось двое мужчин, с половиной.
– Это как? Половина – это безногий, что ли?
– Скорее безголовый. Понимаешь, в соседнем доме поселился парень, зовут Степан, он инвалид и от меня прячется. Поэтому за единицу соседа принять нельзя, только за одну вторую. И вообще, я бы не хотела притягивать таких мужчин.
– А что с ним?
– Арсений сказал, что Степан уволен из армии по состоянию здоровья, наверное, контуженый. И с лицом что-то – ожог, кажется. Судя по его ужасному фейсу и злобному рычанию, так оно и есть.
– А Арсений – это кто?
– Аферист.
– Подожди, – попросила подруга, – аферист и контуженый – это твои хорошие новости?
– Да, это хорошие новости. Насчет афериста я не уверена, но мне показалось, что Максим Петрович не очень уважает Арсения.
Дашка обалдела от такого количества новых имен:
– А это еще кто такой?
– Максим Петрович? Это мой новый шеф.
– Просто невероятно! Всего за неделю ты обзавелась массой знакомых!
– Нас объединяют с другими фермами, я теперь буду ездить на работу в город.
– Здорово! Это хорошая новость. А плохая?
– Аферист Арсений склоняет меня продать земельные паи, мой и мамин, – сообщила я Дашке.
– А ты?
– А я не хочу продавать землю!
– А зачем тебе земля?
– Мало ли? Гектар сельхозугодий лишним не бывает. Есть не просит, пусть будет.
– Ладно, про землю неинтересно. Ты лучше скажи, кто из мужчин тебе понравился?
– Мне понравился Максим Петрович, – с мечтой в голосе призналась я, – вот это настоящий донор. Мне только надо узнать, нет ли у него каких-нибудь наследственных заболеваний, и можно действовать.
– А как ты узнаешь о его наследственности? И как собираешься действовать?
Дашка, как настоящая подруга, умела испортить настроение.
– Еще не знаю, – опечалилась я, – надо что-то придумать.
– Пригласи его в гости, чего голову ломать?