Нет, пора посмотреть в глаза правде, какой бы горькой она ни была. История повторяется, а вместе с ней и роковые ошибки, что сделала мать тридцать лет назад.
И теперь дочь сходит с ума по Ною Мейтленду, а он так же недостижим, как солнце. И у нее нет сил противиться искушению. Слоан всю жизнь ждала свою любовь, а теперь проведет остаток дней своих, сравнивая остальных мужчин с Ноем Мейтлендом.
Они поднялись по лестнице и, остановились перед полированной дубовой дверью.
— Это каюта хозяина, — сообщил Ной, распахивая дверь.
Слоан стиснула кулаки, пытаясь унять, нараставшую панику, оглядела просторное помещение и уперлась взглядом в огромную кровать. Толстое пушистое покрывало призывно откинуто, в комнате царит интимный полумрак. Безуспешно пытаясь казаться искушенной и беспечной, она небрежно бросила:
— Конечно, это не дорогой отель, но, вероятно, на море, в стесненных обстоятельствах, приходится довольствоваться тем, что есть.
Не успели слова сорваться с губ, как она мучительно поморщилась от стыда, — Простите, я была непростительно груба и глупа. Ной долго, с непроницаемым лицом изучал девушку.
— А почему вы это сказали?
Слоан вздохнула и решила больше не притворяться: все равно не имеет смысла. Подняв глаза, она чистосердечно призналась:
— Потому что нервничаю и не нахожу себе места. Я привыкла видеть вас таким, каким вы обычно бываете с Кортни и Дугласом. — Она выразительно обвела рукой каюту:
— А здесь, в этой обстановке, вы мне кажетесь абсолютно чужим. Я даже голос ваш не узнала, когда вы говорили по телефону, — с отчаянием сказала Слоан.
Ной лучше, чем кто бы то ни было, понимал девушку, потому что сам себя не узнавал: стоило Слоан оказаться рядом, и он менялся на глазах. Глядя в ее прекрасное, поднятое к нему лицо, он упивался звуками ее голоса и восхищался мужеством этой необыкновенной девушки. И изо всех сил пытался решить, чего больше хочет: зарыться лицом в душистые волосы и посмеяться над ее дурными предчувствиями или накрыть ее губы своими и задушить ее сомнения поцелуем. Господи, поверить невозможно! В глазах Слоан его богатство — недостаток, досадное препятствие на пути к их сближению. Другой такой просто нет на свете! Никогда еще она не казалась Ною такой привлекательной и желанной.
Осторожно сжав ее подбородок. Ной прошептал:
— Мы знаем друг друга сто лет, Слоан. Медленно, дразня, волнуя, искушая, он обвел языком ее губы, настойчиво заставляя их раскрыться.
— Помнишь? — хрипло пробормотал Ной, сжимая ее плечи и вновь припадая к губам огненным поцелуем, лишавшим Слоан воли и желания сопротивляться. Руки ее невольно скользнули под его смокинг, провели по мускулистой груди и обвили шею. Ной на миг оторвался от нее. В глазах полыхало пламя желания, голос, казалось, ему не повиновался. — Ну а теперь? Помнишь меня?
И Слоан поняла, что назад дороги нет. Ей уже не забыть Ноя. И бессмысленно лишать себя тех прекрасных воспоминаний, которые останутся с ней навсегда, после того как она покинет эту комнату. Для тоски, одиночества и напрасных сожалений еще будет время. Вся остальная жизнь. Ну а сейчас Слоан хочет быть с ним, завтра и послезавтра, и… и, может быть, еще два-три дня, пока она не потеряла для него притягательности.
Но он ждал ответа, и Слоан кивнула. Из горла вырвался тихий стон — признание собственного поражения.
— Да… — выдохнула она и, приподнявшись на цыпочки, прижалась поцелуем к его губам.
Слоан целовала с безумной страстью, отчаянием и тоской, словно прощаясь навеки, и Ной, сгорая от ненасытного голода, властно прижал ее к себе. Дверь захлопнулась под ударом его ноги, и Слоан неожиданно охватило нервное возбуждение. Только Ной не торопился. И целовал ее, пока Слоан не потеряла голову, ощущая лишь его руки, теплые большие руки, ласкавшие каждый дюйм ее тела.
Не отрывая губ, он потянул вниз молнию ее платья, отступил и почти сорвал с себя смокинг. Белое шелковое облачко легло к ее ногам, и девушка машинально наклонилась, чтобы его поднять.
— Не нужно, — велел он, не спуская глаз с розовых вершин ее грудей и торопливо расстегивая сорочку. Он явно не стеснялся раздеваться перед ней, тогда как Слоан сгорала со стыда.
Когда она отвернулась, чтобы сбросить трусики и колготки, до Ноя дошла причина ее смущения. Скрывать такое изумительное тело! Плавные изящные изгибы, стройные ноги и светящаяся кожа…
Он вынул запонки из манжет, не спуская глаз со Слоан, неспешно выбиравшей шпильки из волос. В этой позе, с поднятыми вверх руками и слегка наклоненной головой, она напоминала ему портрет обнаженной натуры, висевший в Лувре.
Когда последняя шпилька легла на стол, Слоан тряхнула головой и золотой водопад пролился на ее плечи.
« Она великолепна! — подумал Ной, сгорая от вожделения — Великолепна и застенчива «.
Он встал за спиной Слоан и, обняв се за талию, привлек к себе.
— Я без ума от тебя, — прошептал он, и Слоан едва заметно вздрогнула. Он повернул ее лицом к себе, подхватил на руки и бросил на постель, а сам растянулся рядом и приподнялся, опершись на локоть.
Слоан чуть ежилась под его внимательным властным взглядом, вбиравшим каждый изгиб, каждую впадинку ее тела, и, когда их глаза встретились, задрожала, только сейчас полностью осознав, как он желает ее. Ной протянул руку, и она невольно вздрогнула, словно готовясь к бесцеремонному вторжению. Но она ошиблась: Ной припал к ее губам в медленном, воспламеняющем, легком, как прикосновение пушинки, поцелуе, едва гладя кончиками пальцев нежную шею. Очень успокаивающий поцелуй.
Успокоенная Слоан прижалась к нему, и его правая рука мгновенно скользнула к груди, большой палец обвел напрягшийся сосок. Дразнящее, искушающее, соблазняющее прикосновение.
Слоан принялась играть с темными завитками на его груди. Разгоряченная кожа казалась гладким атласом, обтянувшим сталь, а сосок, слегка задетый ладонью, — крошечной твердой бусинкой. На плечах бугрились мускулы, лицо словно высечено из мрамора. Он поистине великолепен. И принадлежит ей. На сегодняшнюю ночь. А волосы на виске мягкие и гладкие…
Для Слоан эти касания были горьким откровением, для Ноя — ласками, такими неожиданно нежными, что желание терзало его с нарастающей силой. Неужели такое возможно?!
Он отстранился, с нежным недоверием глядя на Слоан.
Не подозревая, что делает с ним, Слоан провела мизинцем по его губам, четко очерченным, чувственным губам. Брови густые и прямые, глаза… глаза открыты?!