— Мистеру Мейтленду позвонили по срочному делу.
Но он скоро будет, — объяснил капитан и поспешно удалился.
Слоан зачарованно осмотрелась. Она никак не ожидала, что Ной владеет таким сокровищем. До сих пор девушка видела нечто подобное лишь в фильмах, где красавцы миллиардеры приказывали бросить я корь очередной гигантской яхты у берегов Монте-Карло.
Рассеянно проведя рукой по лакированному поручню, Слоан медленно направилась к корме. Большую часть палубы занимал просторный салон с большими круглыми иллюминаторами и стеклянными дверями. Заглянув внутрь, Слоан с удивлением обнаружила интерьер скорее ультрасовременного пентхауса, чем корабельной кают-компании. Белый ковер с серебристо-фиолетовым узором, образующим широкий бордюр по краям и огромный сюрреалистический медальон в центре. Винтовая лестница с хромированными перилами вела на верхний и нижний уровни. Диваны и кресла с обивкой в тон ковру были в продуманном беспорядке расставлены вокруг столов со столешницами из толстого стекла, на которых возвышались модернистские скульптуры из серебра с позолотой. Рядом сверкали всеми цветами радуги громадные кристаллы.
Не найдя Ноя в салоне, девушка решила, что он вот-вот распахнет одну из многочисленных дверей, мимо которых она проходила, но вместо этого обнаружила его на том месте, куда привел ее капитан. Он стоял у поручня, прижимая к уху сотовый телефон. Лицо непривычно суровое, даже злое.
— Меня больше не интересуют никакие увертки Уоррена, — резко бросил он. — Главное — результат, а его пока и нет. И передайте Грациелле, что, если он и на этот раз все провалит, может катиться ко всем чертям! Я больше не стану вносить за него залог, и пусть гниет в венесуэльской тюряге хоть до самой смерти! Немного послушав, он хмуро бросил:
— Ты чертовски прав, мне не до шуток. Позаботься о Грациелле и убирайся оттуда как можно скорее.
Он, не попрощавшись, нажал кнопку и швырнул телефон на стол. Таким Слоан еще никогда его не видела. Как не похож этот холодный, почти отталкивающий человек на того дружелюбного, открытого Ноя, к которому ее неодолимо влекло!
Заметив Слоан, Ной мгновенно переменился.
— Привет! — выдохнул он с лениво-неотразимой улыбкой, лишившей Слоан дара речи. Господи, как он красив! Олицетворение элегантности и стиля, в черном смокинге безукоризненного покроя, белоснежной рубашке и галстуке-бабочке.
Слоан остановилась в нескольких шагах от него, настолько выведенная из равновесия атрибутами роскошной жизни — яхтой, вертолетом и всей обстановкой, — что не могла придумать, с чего начать разговор. Теперь Ной казался ей недоступным, надменным незнакомцем, который и смотреть не захочет на нее, бедную, ничем не примечательную девушку, впервые надевшую вечернее платье, да и то не свое.
— Здравствуйте, — вежливо, но без излишней теплоты ответила она.
Если он и заметил ее сдержанность, то не подал виду и, взяв из серебряного ведерка со льдом бутылку шампанского, налил в бокалы и один протянул ей, вынудив тем самым подойти поближе.
В этот момент раздался рокот мотора, и Слоан, оглянувшись, увидела троих мужчин, взбиравшихся в вертолет. — Все это несколько неожиданно, — заметила она, не сводя с них глаз.
Ной едва удерживался от желания прижать ее к себе и провести кончиком пальца по ее щеке. Вместо этого он облокотился на поручень, без стеснения рассматривая Слоан и наслаждаясь мыслью о том, что сегодня он обязательно вынет ее из этого идеально сидевшего платья, как куколку из кокона, и насладится созерцанием совершенного тела. Слоан следила за улетавшим вертолетом сколько могла и наконец, набравшись храбрости, растянула рот в улыбке и громко выпалила:
— Парис осталась на берегу. Она боится летать.
— Какой ужас, — мрачно посочувствовал Ной.
Слоан кивнула.
— Пол остался с ней.
— Я вне себя от отчаяния.
И тут она заметила веселые искорки в прекрасных серых глазах и, кое-что поняв, быстро оглянулась на стол. Цветы, свечи в хрустальных чашах и приборы. Два прибора. Два стула. Неужели Парис…
Слоан одолевали противоречивые эмоции: угрызения совести из-за сестры и возмущение самоуверенностью Ноя.
Как он мог все решить за нее?
— Вы знали, что Парис боится вертолетов! — негодующе воскликнула она, с осуждением взирая на Ноя.
— Что вы! Мне это и в голову не приходило, — протестующе поднял руки Ной.
— Неужели — недоверчиво усмехнулась Слоан.
Ной медленно помотал головой, но глаза его продолжали искриться смехом. Слоан, кажется, поняла, что тут дело нечисто, но не собиралась сдаваться, пока не разберется, в чем подвох.
— Вы знакомы столько лет и до сегодняшнего дня даже не подозревали, что она не любит летать… — начала она, но тут же осеклась, очевидно, что-то сообразив. — А может, Парис на самом деле вовсе не такая уж трусиха?
Нет, больше Ною не вынести!
Потянувшись к ней, он прикусил нежную мочку и прошептал:
— У Парис свидетельство пилота. Слоан на секунду замерла. Какое это блаженство — ощущать его теплое дыхание! Но тут же взяла себя в руки и, рассмеявшись, спросила;
— А теперь признавайтесь, зачем вы все это затеяли?
Столько хлопот — и все ради меня?
— Хотел искупить вину за ту ночь, проведенную в шезлонге.
— И не пожалели расходов? — поддела Слоан. — Вижу, вы ничего не делаете наполовину.
— Ошибаетесь, вчера вечером я остановился на полпути, — многозначительно напомнил он, но Слоан пропустила намек мимо ушей.
— Представьте, мне нравятся шезлонги.
— Надеюсь, здесь нам будет куда уютнее. Только сейчас до Слоан дошел истинный смысл его намерений. Сердце учащенно забилось.
— Хотите, чтобы я показал вам яхту?
— Да, — поспешно выпалила девушка, мгновенно представив блестящие медные и стальные детали, насосы, двигатели, форсунки…
Ной взял ее за руку, так что их пальцы переплелись, но даже тепло его ладони не могло успокоить охвативших ее волнения и страха перед тем, что должно произойти.
Она понимала, что этот момент рано или поздно настанет, но Ной выбрал не слишком подходящую минуту, не говоря уже о месте, потому что, куда бы Слоан ни посмотрела, все настойчиво напоминало ей о том, какая пропасть лежит между ними. Они живут в разных мирах и никогда, никогда не сблизятся. Для Ноя это всего лишь мимолетное увлечение, двухнедельный роман, если, конечно, он сможет выдержать целых две недели. А для нее…