Поздней ночью, вернувшись к себе, Эмили и Майкл остановились у двери спальни Уитни, прислушиваясь к душераздирающим рыданиям, чуть приглушенным подушкой.
— Пусть поплачет, — сочувственно вздохнул Майкл. — Ей это сейчас необходимо.
Однако когда на следующее утро Уитни не спустилась к завтраку, Эмили поднялась в комнату подруги и увидела ее сидящей на кровати с подтянутыми к подбородку коленями так, словно хотела свернуться тугим клубком. Уитни выглядела бледной и измученной, но при виде Эмили умудрилась слабо улыбнуться.
— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросила Эмили.
— Я… сегодня гораздо лучше.
— Уитни, что случилось на балу?
— Не нужно, — напряженно выдавила Уитни. — Пожалуйста, не нужно.
Эмили кивнула, и Уитни, мгновенно обмякнув, благодарно взглянула на подругу.
— Я решила забыть обо всем и весело провести в Лондоне оставшееся время. Не возражаешь, если иногда ко мне будут приезжать визитеры?
— Конечно, нет. Собственна говоря, вчерашние шаферы уже сейчас дожидаются внизу и просят разрешения тебя увидеть.
Несмотря на внешнюю жизнерадостность, голос Эмили предательски дрогнул. Сев на постель рядом с Уитни, она обняла подругу за плечи.
— Майкл и я просим тебя побыть у нас сколько захочешь. Он знает, что ты мне не просто подруга, а роднее сестры.
— Сестры всегда ужасно ссорятся. Друзьями быть лучше. — Уитни крепко прижала к себе Эмили и благодарно улыбнулась ей.
С этого дня Уитни с головой бросилась в водоворот светской жизни. Она мужественно и решительно запретила себе предаваться унынию. Каждую ночь девушка, невероятно уставшая, едва добиралась до своей комнаты, валилась в постель и спала беспробудно, пока не наставало время одеваться и снова ехать куда-нибудь. Чаще всего ее сопровождал Ники, но постоянными ее гостями и поклонниками стали джентльмены, с Которыми она познакомилась на приеме у Эмили и на свадьбе Элизабет. Эмили обычно играла роль компаньонки, и они вместе посещали музыкальные вечера, оперу, театры и балы. Там Уитни встречала самых блестящих и завидных женихов, которые потом непременно появлялись в доме Арчибалдов, чтобы пригласить Уитни на очередной бал или прием.
Если Париж приветствовал ее, Лондон встретил с распростертыми объятиями, поскольку обаяние и остроумие Уитни были крайне редкими качествами, особенно в женщине. Стоило ей где-то появиться, как головы поворачивались, и присутствующие начинали шептаться. Злой юмор Уитни немного смягчился, и застенчивые мужчины, которые раньше боялись приблизиться к девушке, теперь постоянно окружали ее.
За Уитни ухаживали, ее внимания добивались. И тем не менее она была невыразимо несчастна.
Иногда в больших собраниях Уитни слышала имя Клейтона, и каждый раз что-то умирало внутри нее. Но никто из тех, кто видел ее сияющую, ослепительную улыбку, не подозревал о невыносимых страданиях, терзавших душу девушки.
Только однажды за весь этот месяц Уитни едва не встретилась с Клейтоном. Молодой виконт, вымоливший разрешение сопровождать ее в этот вечер, усадил Уитни в свой закрытый экипаж и, с нескрываемой гордостью объявив, что сегодня они собираются посетить «бал года», громко приказал кучеру везти их к дому номер десять по Аппер-Брук-стрит.
Уитни словно обдали ледяной водой. Это адрес Клейтона, адрес, который он дал ей когда-то на случай, если потребуется срочно его отыскать.
— Терпеть не могу большие сборища, — надула она губки. — У меня от них ужасно болит голова.
— Но Клеймор дает лучшие балы в Лондоне, — горячо возразил виконт. — И только на прошлой неделе вы сказали, что обожаете шумные балы.
— То было на прошлой неделе, а на этой я просто заболеваю из-за всей этой суматохи!
Виконт, несомненно, нашел ее вдруг появившееся отвращение к шумному веселью весьма странным, однако ничем не выказал своего удивления и повез ее в оперу.
Этот вечер стал последним в цепи удач. На следующий же день Уитни встретилась с Клейтоном. Ники пригласил ее в театр; они сидели в абонированной им ложе, откуда была прекрасно видна сцена. Как раз перед началом пьесы ее локон запутался в аметистовой броши, и Ники нагнулся, чтобы помочь ей освободиться. Пока он возился с непокорной прядью, Уитни рассеянно обводила взглядом толпу. Внезапно парализованная ужасом девушка заметила, что в ложе неподалеку, уже занятой Ратерфордами, появились Клейтон и Ванесса Стенфилд. Клейтон откровенно обнимал Ванессу за талию. Обе пары обменялись радостными приветствиями. Уитни была не в силах отвести глаз. Все уселись, Ванесса что-то сказала Клейтону, и он наклонился ближе, чтобы лучше расслышать. По-видимому, замечание оказалось достаточно остроумным, поскольку он, откинув голову, громко расхохотался.
Содрогаясь всем телом, Уитни продолжала наблюдать, как Ратерфорды обернулись к Клейтону и Ванессе, очевидно, желая узнать причину такого веселья, потому что Ванесса залилась краской, а супруги тоже рассмеялись.
Головы зрителей в партере и на балконах начали оборачиваться, и Уитни услышала повторяющиеся шепотом слова «Клеймор», «его светлость» и «герцог». Присутствие Клейтона с Ванессой было отмечено всеми и каждым.
— Cherie, ты не заболела? — тревожно нахмурился Ники при виде побелевшего как смерть лица Уитни.
Уитни тошнило, а голова кружилась так, что, казалось, еще немного, и обморочная тьма поглотит девушку. Она с трудом поднялась, и в этот момент Клейтон заметил ее. Его глаза приобрели оттенок холодной стали, а ледяная брезгливость на лице мгновенно уступила место скучающему презрению. А потом он просто отвернулся.
Уитни твердо сказала себе, что останется в ложе до конца спектакля. Она не позволит Клейтону считать, что его присутствие так на нее подействовало.
Но через десять минут после поднятия занавеса она уехала. Уехала, когда по щекам заструились слезы, и она почувствовала, с какой силой ревнует, — так невыносимо, мучительно, беспомощно ревнует, что не может оставаться дольше ни секунды.
Через два дня Ники повез Уитни на бал. Было очевидно, что они прибыли слишком поздно. Уитни вручила меховой плащ дворецкому, а сама взяла под руку Ники, и он повел ее через толпу уже отъезжающих гостей, ожидавших, пока им подадут экипажи. В самом конце цепочки Уитни увидела Клейтона, помогавшего Ванессе надеть накидку. Он улыбался ей дерзкой, интимной улыбкой, так хорошо знакомой Уитни, и пальцы девушки конвульсивно сжали рукав Ники.
— Куда вы поведете меня теперь, милорд? — спросила Ванесса, пока Уитни беспомощно старалась поскорее миновать красивую пару.