Это заставило меня задуматься.
— Двести пятьдесят штук за один пилотный выпуск? — спросил я.
— Угу… И поверь мне, я прослежу, чтобы тебе заплатили.
— Она в курсе, что я не смогу заняться новым проектом, пока не будет покончено с запланированными сериями?
— Да. И она сказала, что готова ждать. Она просто хочет заручиться твоим согласием, потому что, что там говорить, ее цена тоже возрастет, когда станет известно, что она сумела захомутать самого Дэвида Армитажа. Подумай — пока все идет гладко, и у тебя будет интервал в шесть недель между второй и третьей сериями. Сколько времени тебе потребуется, чтобы соорудить пилотную серию?
— Максимум три недели.
— А остальные три недели ты будешь сидеть где-нибудь на пляже, если ты вообще способен просидеть так долго без всякого дела, и вспоминать, что ты только что заработал четверть миллиона за двадцать один день.
— Ладно, согласен на обед.
— Умница. Она тебе понравится. Очень умная и красивая.
Элисон была права. Салли Бирмингем оказалась очень умной. И очень красивой.
Ее помощница позвонила моей помощнице, чтобы договориться о ланче в «Айви». Из-за пробок на десятом шоссе я опоздал на несколько минут. Салли уже сидела за столиком. Она встала, чтобы поприветствовать меня, и я сразу был очарован (хотя изо всех сил старался этого не показать). Высокая молодая женщина. Высокие скулы и безукоризненная кожа. Светло-русые, коротко стриженные волосы и задорная улыбка. Сначала я отнес ее к тем невероятно навороченным продуктам патрицианского воспитания, у кого уже в десять лет была своя собственная лошадь. Но, поговорив с ней минут пятнадцать, я понял, что Салли исхитрилась совместить свое действительно патрицианское происхождение с эрудицией и законами улиц. Да, она училась в Редфорде. Да, она посещала Принстон. Но при этом она отлично понимала Голливуд в его кровопролитной славе. Легко было догадаться, почему шишки в «Фокс Телевижн» так ценят ее: она была аристократкой, но говорила на их языке. К тому же она совершенно изумительно смеялась.
— Хотите, расскажу мою самую любимую лос-анджелесскую историю? — спросила она.
— Еще бы.
— Ладно… В прошлом месяце я обедала с Мией Моррисон, главой корпоративного отдела в «Фокс». Она подозвала официанта и сказала: «Перечислите мне, какая у вас есть вода». Официант, настоящий профессионал, даже глазом не моргнул. Он начал перечислять: «Ну, у нас есть «Перье» из Франции, «Бэббигоуан» из Ирландии, «Сан Пеллегрино» из Италии…» Внезапно Мия перебила его: «Нет, нет, только не «Сан Пеллегрино». Слишком богато».
— Пожалуй, я это украду.
— Незрелые поэты подражают, зрелые поэты крадут.
— Элиот?
— Значит, вы в самом деле учились в Дартмуте?
— Меня потрясают ваши знания моей биографии.
— А меня потрясают ваши знания мистера Элиота.
— Наверняка вы набрались сведений из «Четырех квартетов» во время моего шоу?
— Я думала, вам больше подходит «Пустынная земля».
— Не-ет — слишком богато.
— Мы не просто сразу нашли общий язык, но принялись болтать практически обо всем, включая брак.
— Итак, — спросила она, бросая взгляд на кольцо на моем пальце, — вы женаты или вы женаты?
Тон был легким. Я засмеялся:
— Я женат. Без курсива.
— Давно?
— Одиннадцать лет.
— Впечатляет. Счастливы?
Я пожал плечами.
— Ничего странного, — заметила она. — Особенно после одиннадцати лет.
— Вы с кем-нибудь встречаетесь? — спросил я, стараясь казаться не слишком заинтересованным.
— Да, был один… но просто ради развлечения, не больше. Мы оба положили этому конец примерно четыре месяца назад. С той поры… я выступаю соло.
— И никогда не ныряли в супружество?
— Нет… Хотя я едва не совершила безумный поступок, когда открылась перспектива выйти замуж за своего бойфренда в Принстоне. Он очень настаивал, но я сказала ему, что бракам в колледже, как правило, отведено не более двух-трех лет. По сути, большинство отношений перегорают, когда страсть сталкивается с прозой жизни… Именно поэтому мои отношения с кем-либо никогда не длились более трех лет.
— Вы хотите сказать, что не верите всему этому дерьму касательно того, что каждому суждена своя половинка и так далее?
Она снова рассмеялась своим замечательным смехом. Но сказала:
— Если честно, то верю. Мне просто еще не встретился мой мужчина.
И снова легкий тон. И снова мы обменялись взглядами.
Всего лишь взгляд, и мы опять закрутились в нашем разговоре. Меня удивило, что мы никак не можем остановиться: болтаем и болтаем, настолько сходятся наши мнения. Ощущение связи было удивительным… и слегка пугающим. Потому что — если я не выдавал желаемое за действительное — наше взаимное притяжение было огромным.
Наконец мы перешли к делу. Она попросила меня рассказать о предлагаемом пилотном выпуске. Я уложился в одно предложение:
— Неудачная профессиональная и личная жизнь женщины, советника по вопросам брака.
Она улыбнулась:
— Прекрасно. Первый вопрос. Она разведена?
— Конечно.
— Трудные дети?
— Дочь-подросток, которая считает, что мамаша с большим приветом.
— Мило. У этого советника по бракам есть бывший муж?
— Да, но он сбежал с двадцатипятилетней инструкторшей по йоге.
— Дело явно происходит в Лос-Анджелесе.
— Меня как-то тянуло на Сан-Диего.
— Неплохо. Образ жизни Южной Калифорнии без лос-анджелесского багажа. Эта ваша дама с кем-нибудь встречается?
— Без устали — и с печальными результатами.
— А тем временем ее клиенты…
— Поверьте мне, они вызовут улыбку.
— Заглавие?
— «Давай обсудим».
— Продано, — заявила она.
Я постарался не слишком широко улыбнуться.
— Но я не смогу начать работу, пока второй сезон…
— Элисон уже сообщила… Меня это устраивает. Главное в том, что я вас получила.
— Приятно слышать, — сказал я. Она встретилась со мной взглядом:
— Поужинаем завтра вечером?
Мы встретились у нее дома. Дом находился в Западном Голливуде. Едва я вошел, мы сразу же начали срывать друг с друга одежду. Много позже, когда мы растянулись на ее кровати с бокалами пино нуар, она спросила меня:
— Ты умеешь врать?
— В смысле, по поводу чего-то вроде этого?