Покаянный текст долго обсуждался. Боб хотел, чтобы было четкое ощущение вины: mea culpa — ну, он ведь католик. Элисон настаивала на слегка оборонительном тоне. Ей хотелось подчеркнуть, что все это мелочи… и, ради бога, разве чужие шутки не проскальзывают постоянно в материалах других людей? Трейси рекомендовала сбалансировать покаяние с остроумием.
— Таким же тоном тебе следует разговаривать с Крейгом Кларком, — сказала Трейси, когда мы закончили с моим высказыванием. — «Очень жаль», «ужасно неловко», но одновременно иронично, по-другому нельзя.
Выгнав всех из офиса, Трейси незаметно села в уголке, когда интервью началось.
Выяснилось, что Крейг Кларк был вполне приличным человеком для журналиста. Ему было слегка за сорок — немного полноват, немного раздражающая манера поведения, но истинный профессионал и (что я с облегчением заметил) настроен сочувственно.
— Позвольте мне вам сразу сказать, что я большой поклонник вашего сериала.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Я считаю, что это прорыв в телевизионной комедии, абсолютно оригинальное произведение. Вот почему это… гм… разоблачение должно было сильно повлиять на вас. И я хочу прямо вас спросить: как вы думаете, большинство авторов время от времени действительно берут взаймы строчки других писателей?
Слава богу! Этот парень был на моей части поля. Он не хотел унизить меня, не задавался целью разрушить мою карьеру, он всего лишь задал пару трудных вопросов: считаю ли я, что даже случайное заимствование является простительным, и заслуживаю ли я серьезного порицания со стороны моих коллег-писателей? На первый я ответил «Нет», в надежде что тот факт, что я не пытаюсь оправдать себя, произведет на него благоприятное впечатление. На второй — «Возможно», при этом мой тон подразумевал: я готов принять любое наказание. Я даже рассмешил его, заметив, что раз уж я позаимствовал у кого-то, то, к счастью, это оказалась «Заглавная страница», а не «Остров Джиллигана» [28] . Еще я сказал, что в качестве покаяния готов написать сценарий к следующему фильму с Джеки Чаном. Короче, мне удалось высказать сожаление, но в то же время подчеркнуть, что я не считаю это преступлением федерального значения. Как раз на этом и настаивала Трейси.
В конце наших двадцати минут (Трейси разрешила нам продлить интервью, поскольку казалось, что Кларк получает удовольствие) он пожал мне руку и сказал:
— Надеюсь, что это будет всего лишь маленькое пятнышко в вашей карьере.
— Спасибо, — ответил я. — Я высоко оценил уровень ваших вопросов.
— С вами приятно работать.
Я полез в карман, достал маленький блокнот и написал номера моего домашнего и сотового телефонов. Вырвав страничку, я протянул ее журналисту:
— Если у вас возникнут вопросы, позвоните по любому из этих номеров. И когда вся эта пыль осядет… возможно, мы встретимся и выпьем пива.
— Это было бы замечательно, — сказал он, пряча листок. — Я… гм… написал пару комедийных сценариев для телевидения…
— Вот и поговорим.
Кларк снова пожал мне руку.
— Все будет нормально, — сказал он.
Трейси открыла ему дверь и произнесла:
— Я провожу вас до машины.
Как только они ушли, вошла Элисон:
— Трейси показала мне большой палец, когда уходила.
— Ты доволен, как все прошло?
Я пожал плечами:
— На данный момент я в оцепенении.
— Сейчас ты оцепенеешь еще больше. Пока я сидела в твоем офисе, Дженнифер говорила с Салли. Салли сказала, что это срочно.
Замечательно. Она все узнала, до того как я рассказал ей все сам.
Я пошел в свой офис и набрал номер. Помощница Салли немедленно соединила меня с ней. Первыми ее словами были:
— Я потрясена.
— Дорогая, я…
— И что меня обидело больше всего, так это то, что я узнала об этом из вторых рук.
— Я сам узнал об этом где-то около семи утра.
— Тебе следовало немедленно позвонить…
— Но я знал, что ты завтракаешь со Стю.
— Я бы с тобой поговорила.
— Да, но мне надо было сразу мчаться сюда, и мы все время совещались, не говоря уже об интервью журналисту из «Вераити».
— Там уже знают? — с беспокойством спросила она.
— Да, но есть некоторые нюансы. Когда нашей Трейси Уайс из отдела по связям с общественностью вчера вечером позвонил журналист из «Вераити», она сама предложила ему взять у меня эксклюзивное интервью…
— И оно будет в завтрашнем номере?
— Обязательно.
— А канал сделал заявление?
— Да, с покаянной цитатой из меня.
— Скажи им, чтобы переслали мне электронной почтой.
— Разумеется, дорогая. Но, пожалуйста, не будь со мной такой холодной. Ты мне сейчас очень нужна.
— Если я тебе нужна, надо было сразу мне позвонить. Ведь предполагается, что я — любовь всей твоей жизни.
— Ты же знаешь, что это так. Просто… Господи, Салли, все так неприятно.
— А теперь представь, как неприятно было мне, когда кто-то из наших сотрудников из отдела прессы показал мне эту колонку в «Голливуд Леджит» и сказал: «Какой казус произошел с вашим другом», а я ничего не знала.
— Прости, прости. Я…
Внезапно я замолчал. У меня вдруг появилось ощущение, что я попал под каток для укладки асфальта.
— Дэвид?..
— Да…
— Ты в порядке?
— Нет. Я совершенно определенно не в порядке.
— Слушай, я тоже чувствую себя ужасно…
— И ты знаешь, как я тебя обожаю… — сказал я.
— И ты знаешь, как я тебя обожаю. Просто…
— Ты права, ты права. Надо было сразу позвонить. Но все вдруг так закрутилось. И…
— Не надо объяснять. Я перегнула палку. Но я так расстроилась. И я хочу сказать, все не кажется таким уж скверным. Это ведь произошло случайно, верно?
— Конечно, это непреднамеренно.
— Ну, это уже что-то. И ты уверен…
Снова этот вопрос — все считают себя вправе задать его мне.
— Поверь мне, Салли, это единичный случай, когда чужие строчки попали в мой текст.
— Конечно, я тебе верю, милый. И поскольку это единичный случай, он будет прощен и забыт.