Сто минут полета до Майами. Часовая остановка. Час до Нассау. И Макгвайр, с понимающей улыбкой встречающий мое появление:
— А говорили, что вернетесь не скоро, — произносит он, пожимая мне руку.
— Ошибся.
— Сколько привезли сегодня?
— Двести восемьдесят тысяч, — сообщил я и протянул кейс.
Банкир слегка приподнял брови:
— Ваш фонд явно преуспевает.
— Согласен.
Кейс вручили кассирше по имени Мюриэль. Мы с Макгвайром, попивая колу, ждали в его кабинете, пока женщина сосчитает деньги. Я передал банкиру инвойс, прилагавшийся к наличности. Тот мельком просмотрел бумагу, после чего швырнул в полную документов корзину на столе.
— Скажите-ка мне, мистер Аллен, в бизнес какого именно рода инвестирует ваш фонд?
— Как правило, это новые компании, работающие в сфере информационных технологий.
— А ваши инвесторы — это в основном частные лица, деловые операции которых ведутся в наличных средствах?
— Я всего лишь курьер, а потому ни с кем из вкладчиков не знаком.
— Разумеется, — учтиво согласился банкир, — да и для чего вам знакомиться с ними? В конце концов недаром говорят: невежество — благо. — Оливер лучезарно улыбался, наслаждаясь моим смущением.
— Мистер Макгвайр, я же говорил вам: я — всего лишь мальчик на побегушках. Забираю деньги, привожу вам, возвращаюсь с квитанцией в Нью-Йорк. Не задаю вопросов, держу взгляд долу и выполняю всё, что скажут.
— А вам нравится такая работа?
— А как вы думаете?
Макгвайр озабоченно посмотрел на меня:
— Думаю, что на вашем месте я бы действовал очень осторожно.
Я выдержал взгляд:
— И что навело вас на такие мысли?
— Ну… хотя бы происшествие с несчастным Тедом Петерсоном.
Я едва не выпал из кресла:
— Вы знали Теда Петерсона?!
— Да, он был мне знаком.
— В качестве клиента?
— Да, мистер Петерсон как-то открыл у нас счет. Случившееся с ним — ужасно, разве не так?
— Известие о его гибели появилось в местных газетах?
— Нет, но мы в Нассау получаем и «Нью-Йорк таймс». Можете представить, как я был потрясен, узнав о несчастном случае… разумеется, если то был действительно несчастный случай. Полиция так ни к чему и не пришла в расследовании, верно?
— Верно, — тихо согласился я.
— Вы, очевидно, тоже были знакомы с мистером Петерсоном?
— Мне доводилось работать в компьютерном бизнесе, так что могу признаться, мы действительно встречались с ним пару раз.
— Этим ваше знакомство и ограничивалось?
— Да, — я тщательно подбирал слова, — не более, чем несколько случайных встреч по работе за годы знакомства.
Макгвайр в который раз взглянул на меня с удивлением:
— Так значит, вы не знали?
— О чем?
— Что Тед Петерсон и был джентльменом, открывшим у нас счет фонда «Эскалибур»?
Я совершенно растерялся. Не успел опомниться, как зазвонил телефон, стоявший на столе Макгвайра. Хозяин кабинета ответил на звонок, пробормотал несколько слов, затем положил трубку и взялся за книжку с квитанциями.
— Ровно двести восемьдесят тысяч долларов, — сообщил он, заполняя бланки.
— А почему вы не упомянули о связи Петерсона с вашим банком вчера? — поинтересовался я.
— Потому что хотел сперва познакомиться с вами получше, — с невинным видом пояснил банкир.
— Постойте-ка, но разве вы не сказали, что счет открывал местный адвокат?
— Нет, вы неверно меня поняли. Юрист всего лишь оформлял документы. Но именно Петерсон открыл здесь в прошлом году вклад «Эскалибура».
Печать ударила по бумаге.
— Разумеется, в то же время Петерсон открыл у нас и личный счет.
— На крупную сумму?
— Информация конфиденциальная. Но скажем так: отнюдь не мелочь. И хотя о гибели нашего вкладчика я узнал несколько дней тому назад, за прошедшее время адвокат покойного так и не связался с нами.
— Вы думаете, о существовании счета никто не знает?
— Пока было бы преждевременно выносить какие-либо заключения.
— Не понимаю: если личный счет был открыт по почте, то почему нельзя было вносить вклады таким же способом?
— Потому, что все суммы были в наличных, и потому, что подобно большинству наших клиентов, погибший вряд ли хотел оставлять документы, по которым можно проследить его связь со счетом в нашем банке.
Если Тед Петерсон, как говорил Джерри, имел серьезные финансовые проблемы, то как он мог вносить вклады наличными на открытый на собственное имя счет в оффшорном банке? Ведь крупные транснациональные корпорации вроде «Джи-Би-Эс» не выплачивают руководству зарплату наличными. И Шуберт говорил, что «Баллентайн Индастриз» начали выплачивать покойному гонорары за консультации лишь три или четыре недели назад. Так откуда же Петерсон брал деньги?
— А мистер Петерсон рассказывал вам когда-нибудь, кто стоит за фондом «Эскалибур»? — поинтересовался я.
— Что за абсурдное предположение, — произнес Макгвайр, протягивая мне квиток. — Разумеется, погибший ни словом не обмолвился о том, кто был его компаньонами. Даже если бы и сообщил, я бы всё равно вам не сказал. Багамский банкир — как священник: не имеет права раскрывать ни один из сообщенных ему секретов. — Хозяин кабинета со смехом добавил: — Вот только не в силах отпустить грехи. Может лишь принять банковский вклад и, если потребуется, дать дружеский совет насчет капиталовложений. А потому я не задавал мистеру Петерсону никаких вопросов касательно открытых счетов. Тем более — о лицах, стоящих за фондом. Или о происхождении шести миллионов долларов, поступивших в качестве первоначального взноса на счет фонда «Эскалибур».
Я мигнул:
— Петерсон заявился к вам с шестью миллионами наличных? Как, черт подери, он смог принести столько денег?
— Насколько я помню, ваш знакомый прибыл на судне, отправившемся в круиз из Майами. И сошел на берег с пятью спортивными сумками, набитыми деньгами. Чтобы пересчитать, потребовалось четыре сотрудницы и целый день. Шесть миллионов в банкнотах — это много.
— А после первого вклада Петерсон перечислял что-нибудь еще?
— Нет. До вчерашнего дня, пока не появились вы, на счет не поступало новых вкладов. Полагаю, поэтому вас можно считать преемником мистера Петерсона. — Банкир мельком посмотрел на часы: — А теперь вынужден извиниться. Меньше чем через полчаса я должен сыграть в теннис с нашим министром финансов.
— Только один последний вопрос…