— В моей жизни — были.
— Понимаю. Для меня черный день настал двадцать седьмого июля восемьдесят седьмого.
— И что же тогда произошло?
— Вышла замуж за Теда Петерсона.
Вдова немного рассказала о себе: как росла в пригороде Филадельфии, училась в Уитоне, перебралась после выпуска в Нью-Йорк и неплохо работала в рекламе, пока не повстречала Теда Петерсона.
— Он казался настоящим душкой, само очарование. Мистер Крутой Фирмач. И за этого говнюка мне было суждено выйти.
— И чем же он вас привлек?
— Он точь-в-точь напоминал папу.
За два года Мэг поняла: замужество не удалось. Но Теда перевели в головной офис «Джи-Би-Эс» в Стэмфорде, а Мэг вынашивала Ребенка Номер Один.
— После переезда в пригород жизнь оказалась кошмаром, — рассказывала вдова. — Тед настоял, а я сдуру согласилась уволиться с работы.
— Надо было отстаивать свои интересы, — заметил я.
— Видимо, я рождена для несчастья.
Через полтора года после Ребенка Номер Один появился Ребенок Номер Два. А Мэг узнала о первой измене мужа.
— Барменша в стэмпфордской забегаловке, куда он заходил выпить после работы.
— Стильно.
— Прямо кличка для мужа.
— И как вы узнали?
— Она позвонила домой — злая, в слезах, пьяная — и нажаловалась на Теда: тот наобещал ей звезды, луну и персональный трейлер. Муж, конечно же, всё отрицал. Как и то, что вложил двести штук в какой-то виноградник в Бордо, накрывшийся медным тазом. И что лишился полутора сотен штук, вложив деньги в какой-то безумный проект по хеджированию. И что перезаложил дом. Отрицал он и тот факт, что довел нас до такого жалкого состояния, что в прошлом месяце пришлось выпрашивать у папы десять тысяч. А отец рассказал: этот говнюк откладывал деньги постоянно. Наверное, хотел с ними удрать — часто намекал, что собирается когда-нибудь исчезнуть. Повесив долги на меня и детей.
— А сколько именно у него было долгов?
— Только представьте, около шестисот тысяч долларов.
— Боже…
— Ну да. На работе Теда считали воплощением успеха, мистером Сто Десять Процентов. Но в глубине души он был абсолютно безответственным, настроенным на саморазрушение. Словно вечно хотел попробовать, как глубоко можно надпилить сук, на котором сидит. Когда он попал под поезд, то мне хоть по страховке досталось триста тысяч. Но нужно выплатить еще триста, а дом наверняка пойдет с торгов, если только нашу задницу не прикроет оффшорный счет.
— Прикроет, не сомневайтесь.
— Никогда больше не повторяйте при мне два последних слова.
— Простите…
— «Не сомневайся»… Мантра, которую Тед повторял бесконечно. «Я ни с кем больше не сплю, не сомневайся»… Конечно, он их просто трахал, а не спал. «Наши финансовые дела обстоят как нельзя лучше, не сомневайся»… А что, детям так уж нужна новая обувь? «Не сомневайся, не сомневайся, не сомневайся»…
— Почему же вы от него не ушли?
— Из трусости. По глупости. Из-за низкой самооценки. Классические женские аргументы. Но примерно месяц тому назад сказала, что собираюсь развестись. Некоторые подруги знали, что я сказала ему слово на букву «р», и думали, что муж; бросился под поезд именно поэтому. Знаете, что я ответила? «Тед никогда бы не наложил на себя руки из-за такого пустяка, как утрата семьи».
— Но он, тем не менее, сильно переживал из-за долга, который навис над вами.
— Да, так сильно расстроился, что спутался с совершенно отвратительными типами, вроде вашего Джерри Шуберта.
— Вот что я вам скажу, миссис Петерсон: отчаяние — опасное состояние.
Когда мы подъезжали к Ла-Гуардии, я глянул в зеркало обратного вида и снова увидел серебряный «катлэсс». Но машина тут же пропала.
Мы успели на рейс на Майами к половине второго. Бегом помчались к самолетику, вылетающему в пять вечера на Нассау. Возле банка нас дожидался мистер Макгвайр. Я заметил, как потряс миссис Петерсон непритязательный вид серьезного финансового учреждения, но врожденная деликатность банкира немедленно покорила вдову.
Женщина предъявила требуемые документы. Хозяин банка тщательно изучил каждую бумагу, особенно — заверенное нотариусом завещание. Наконец попросил Мэг предъявить паспорт. После чего вынес вердикт:
— Миссис Петерсон, судя по документам, которые вы мне показали, я имею право подтвердить, что у вашего мужа действительно имелся в нашем банке счет. И хотя совершенно понятно, что вы являетесь законной наследницей данного счета, я не могу допустить вас к средствам до тех пор, пока мы не получим стандартного судебного постановления, позволяющего распоряжаться деньгами.
— Я свяжусь со своим адвокатом завтра же.
— Как только мне дадут зеленый свет, деньги — ваши.
— И о какой сумме может идти речь?
Банкир нажал пару клавиш на клавиатуре настольного компьютера. Затем прищурился, глядя на монитор, и сообщил:
— Один миллион сто двадцать восемь тысяч семьсот пятьдесят долларов.
На мгновение вдова замерла. Справившись с волнением, проговорила:
— Вы шутите?
— Я вполне серьезен.
На губах женщины заиграла полуулыбка:
— Ну что ж, если вы серьезны, то я очень, очень рада. Не могли бы вы вновь озвучить цифру, мистер Макгвайр?
Банкир повторил.
— Спасибо, — поблагодарила Мэг.
— А теперь о депозитной ячейке, — продолжил Макгвайр.
— Не думаю, что требуется разрешение от адвокатов покойного, чтобы допустить Вас к ознакомлению с её содержимым, поскольку оставлены указания, позволяющие наследникам открыть хранилище в случае смерти владельца. Кроме того, незадолго до кончины мистер Петерсон отдал необычное распоряжение: передать ключ от ячейки мне на хранение.
Банкир открыл верхний ящик стола и вытащил оттуда большое кольцо, с которого свисал маленький ключик с брелком, надписанный «Б-21». Выйдя из кабинета Макгвайра, мы дошли по узкому коридору до обшитой сталью двери. В ней имелось пять замков, банкир открывал каждый по очереди. Внутри небольшой темной комнаты стояли стол, пара стульев, а во всю стену протянулись два стеллажа с депозитными ячейками. Макгвайр вставил ключик в крохотную коробочку с надписью «Б-21», затем попросил вдову открыть замок.
Дверца ящика распахнулась. Мистер Макгвайр вытащил длинную стальную коробку и поместил ее на стол.
— Теперь, если вы хотите ознакомиться с содержимым в приватной обстановке… — обратился банкир к женщине.
— Я бы хотела, чтобы вы остались оба, — попросила вдова.
— Вы уверены? — уточнил Макгвайр.