– Можно сказать, что мы теперь вдовы. Нам всего лишь по двадцать два года, и мы можем найти себе других мужчин, – заметила Руби, подумав о Джиме Квинлане.
– Мне не нужен другой мужчина, – бесцветным голосом проговорила Бет. – Хватило одного.
«Интересно, как я скажу людям, что у меня погиб муж?» – задумалась Руби. Надо было плакать и скорбеть, но делать это у нее не было ни малейшего желания. Тем не менее Руби было немного грустно. Джейкоб был отцом ее детей, единственным мужчиной, которого она любила. У нее не было даже фотографии, чтобы показать ее девочкам, когда те вырастут.
– Эта твоя сотрудница согласится одолжить фотографию, чтобы мы сделали с нее копию? – спросила Руби у Бет.
– И как я это ей объясню?
– Ну, придумай что-нибудь. Призови на помощь фантазию, – сказала Руби и пошла в свою комнату, чтобы всплакнуть.
К Рождеству у них появился еще один жилец – нервный, тихий молодой человек по имени Чарльз Виннер. Он был родом из Данстейбла. Чарльз очень серьезно воспринимал то обстоятельство, что он единственный мужчина в доме. Как инженер-чертежник он не подлежал призыву в армию. В Ливерпуль он перебрался потому, что хотел жить ближе к своей девушке Венди, которая работала в женской вспомогательной службе ВМС Великобритании, а именно в городском штабе ВМС на Вотер-стрит. Иногда Венди ночевала в единственной незанятой спальне – по крайней мере Руби предполагала, что она там ночует. Проверять, так ли это на самом деле, она считала себя не вправе.
Каким-то образом людям стало известно, что, если вы приехали в Ливерпуль и вам негде остановиться на ночлег, вы можете обратиться в дом миссис Харт – мало того, там можно даже задержаться на несколько дней. Руби подозревала, что ко всему этому приложила руку Марта Квинлан. Если в маленькой спальне не ночевала Венди, то там нередко спал кто-то еще – солдат, приехавший на побывку и узнавший, что в его дом попала бомба; матрос, которого не пустила на ночлег хозяйка, сдававшая жилье его девушке; жена, решившая повидать мужа-моряка, корабль которого на несколько дней зашел в ливерпульский порт… Если все спальни были заняты, люди спали на канапе в холле. Обычно они привозили с собой свои продуктовые карточки или продукты.
Руби вставала в шесть утра и приступала к приготовлению завтрака человек на шесть. Дети ели позже, отдельно от взрослых. Руби никогда не знала, сколько человек будут пить чай. В течение дня она присматривала за целой оравой детей, каким- то образом умудрялась делать покупки и стирать постельное белье. На веревках в кухне вечно сохли какие-то вещи, на глажку которых у Руби совсем не было времени. Бельевой шкаф миссис Харт был уже почти полностью опустошен.
– Тигр, ты не поверишь, – как-то сказала Руби, – но я давала себе зарок, что никогда не буду работать домашней прислугой.
Кот уже успел вернуть себе прежнее обличье и даже стал еще больше. Это было чрезвычайно понятливое животное, и, когда Руби жаловалась ему на что-либо, Тигр начинал сочувственно мурлыкать.
– Кроме того, я хочу, чтобы соседи как можно меньше обращали внимание на наше присутствие в этом доме, но к нам все время приходят и уходят люди, поднимая ужасный шум. Наверное, соседи решили, что мы превратили дом в гостиницу или школу.
– Не волнуйся, все будет хорошо, – мог бы сказать Тигр, если бы умел говорить, – а так он просто мурлыкал.
До Рождества оставалось меньше недели. В подвале обнаружились искусственная елка и коробка с украшениями к ней. Холл, в котором чаще всего находились жильцы и гости дома, был украшен гирляндами, а у окна теперь стояла увешанная золотыми и серебряными звездами елка. Руби испекла праздничный торт, в котором не было яиц, почти отсутствовали фрукты и был лишь намек на сахарную глазурь. На работе у Бет устроили рождественскую лотерею, и она выиграла пудинг, а Конни загадочным образом раздобыла индейку – сколько остальные ни расспрашивали, как это ей удалось, она хранила молчание. Чарльз Виннер остался в Ливерпуле, поскольку Венди так и не дали отпуск.
– Но она придет к нам на праздничный ужин, – сообщил он Руби, передавая две бутылки хереса.
– Очень мило с ее стороны! – заметила Руби, думая о том, что придется весь Сочельник провести на кухне.
Но потом Бет и Конни, которая уже чувствовала себя почти как дома, предложили ей свою помощь в приготовлении пищи.
– Руб, тебе не придется ничего делать, – пообещала Бет.
Руби поймала себя на мысли, что с нетерпением ждет наступления праздников. Ее уже почти не раздражало то, что в доме вечно было полно народу, – и даже наоборот. Впервые за долгое время у них появились деньги на подарки детям, хотя отыскать что-то в магазинах было не так уж просто. Руби удалось раздобыть Грете и Хизер по кукле, а также игрушечные корзиночки и заколки для волос. Для Джейка купили самокат и игрушечный автобус, а для его матери Руби приобрела эмалированную косметичку. Это Рождество должно было стать незабываемым! Руби в радостном предвкушении потирала руки.
Если не считать нескольких налетов, не причинивших особого ущерба, первая половина декабря прошла под знаком чистого неба – наверное, у Люфтваффе нашлись дела поважнее. Ливерпуль вздохнул с облегчением, и все люди решили, что и праздники пройдут мирно.
Но они ошибались.
За пять дней до Рождества, в половине шестого вечера, раздался истошный вой сирены. Перепуганный Тигр бросился в подвал. Дети уже успели поесть, а Руби, Бет и Конни как раз сидели за столом. Чарльза пока еще не было. Все вслед за котом спустились по узкой деревянной лестнице, захватив с собой еду. Поев, Руби решила подняться за чаем – налет или не налет, но от чая она отказываться не собиралась. Захватив все, что нужно, она уже подошла к подвалу, когда входная дверь открылась и на пороге появились Чарльз, Венди и еще одна женщина в форме женской вспомогательной службы ВМС – очень симпатичная блондинка.
– Это Рона, – представила девушку Венди. – Она шла к подруге, но будет лучше, если она переждет налету нас. Лучше не рисковать – кто знает, сколько на этот раз будет самолетов?
– Я надеюсь, вы не против? – спросила Рона.
– Конечно же, я не против, – с доброжелательной улыбкой ответила Руби. – Давайте поспешим в подвал. Берите чайник, а я принесу еще чашек.
Такого налета в Ливерпуле еще не было. Мир превратился в сотрясаемый непрерывными взрывами хаос. Дом вздрагивал, сверху сыпалась пыль. Несмотря на то что они находились глубоко под землей, можно было услышать звон бьющегося стекла, сирены пожарных машин, а иногда – и крики людей.
Даже дети были напуганы и сидели тихо, не играя и не требуя, чтобы им рассказали сказку. Взрослые также почти не разговаривали, лишь переглядывались, кусая губы, когда очередная бомба с визгом неслась к земле – возможно, им на головы.
Когда настало небольшое затишье, Руби поднялась наверх, чтобы сделать еще чаю и принести побольше еды. Отодвинув штору, она посмотрела на малиновое небо, подернутое клубами черного дыма. Где-то поблизости догорал, потрескивая, дом. Все это походило на преисподнюю.