— Что вы! Это мы должны быть благодарны, — откликнулась Фло.
Только через час платье Марты высохло настолько, что его можно было надеть. Мужчины вышли во двор, чтобы не мешать.
— В каком автомобиле она поедет — в вашем или моем? — спросил Алекс.
— В моем, если не возражаете, а вы можете ехать следом за нами. — Клайв хотел узнать у Марты последние новости и расспросить, как она провела вчерашний день. — У вас есть с собой экземпляр вашей газеты? — Он выехал из Честера слишком рано и не успел купить свежий номер.
Алекс протянул ему последний номер «Манчестер гардиан», и Клайв принялся читать его, пока они ожидали появления Марты. Стиль Алекса оказался еще более вычурным, чем его собственный. Марта удостоилась таких эпитетов, как «исключительно мужественная женщина», «Жанна д'Арк наших дней», «Сильвия Панкхерст [38] рабочего класса», обладавшая «той же невероятной способностью воспламенять сердца своими вдохновенными речами».
— Очень хорошо, — заметил Клайв, дочитав статью до конца.
— Должен предупредить вас, — сказал Алекс, — что я организовал прием в честь Марты, который состоится в Вулвергемптоне, когда она туда доберется. Там ее будет ждать один из наших фотографов.
— Прием? — недоуменно переспросил Клайв.
— Те, кто протестует против войны, члены Независимой лейбористской партии и другие группы будут ждать ее возле ратуши. Репортаж об этом появится в завтрашнем номере. — Алекс задумчиво пожевал губу. — На этот счет у меня есть одна идея.
Направляясь по дороге в Бонингдейл во второй раз, Марта высматривала место, где ее облили водой, но земля к этому времени уже высохла, и она так и не вспомнила, где именно это произошло.
Клайв уверенно вел машину, никуда не торопясь, и вскоре они оставили позади Шропшир и въехали на территорию Стаффордшира. Здесь он остановился в какой-то деревушке и предложил перекусить. На перекрестке стояла дюжина домиков, в одном из которых, старинной постройки, разместилась гостиница «Слиппер-инн».
Клайв с Мартой только-только уселись за столик, как к ним присоединился Алекс, ехавший следом. Они заказали пирог с мясом и почками и картофельное пюре, за ними последовали пудинг с изюмом и сладкий крем. После этого Марте принесли чай, а мужчины взяли себе по кружке темного эля.
Марта пригубила чай, а потом вдруг отставила чашку и негромко проговорила:
— Так не годится. Я питаюсь лучше, чем мой муж и дети, которых я оставила дома. Я получаю удовольствие от жизни. Но ведь я отправилась в путь не за тем, чтобы наслаждаться и развлекаться. Я отправилась в путь ради Джо, так что ноги у меня должны болеть, а спина — ныть. Я должна страдать, как страдал он, мой бедный мальчик, а не сидеть здесь, подобно принцессе, набивая живот изысканными яствами. — Марта шмыгнула носом, смахивая с глаз слезы. — Все, начиная с этого момента я ем одни бутерброды.
— Они вряд ли пойдут на пользу вашему ребенку, Марта, — рассудительно заметил Клайв. — И что сказал бы Джо, если бы узнал, что вы сознательно морите себя голодом, вынашивая его маленького братика или сестричку?
— Братика, — произнесла Марта. — Я ношу под сердцем мальчика. — Она вновь шмыгнула носом. — Ох, я не знаю, что мне делать. Все так запуталось.
Алекс ласково обнял ее за плечи, и Клайв тут же пожалел, что не догадался сделать это раньше.
— Не расстраивайтесь, старушка, — попытался он ее утешить. — Как говорится, нет худа без добра.
Марта резко ткнула его локтем под ребра.
— Не смейте называть меня старушкой, — ледяным тоном заявила она. — Я недостаточно стара даже для того, чтобы быть вашей матерью. Что же касается пословицы, то, по-моему, вы говорите совершеннейшую ерунду. Иногда бывают дни, когда не случается ничего хорошего.
— Что ж, не стану с вами спорить, Марта, — сказал Алекс. Он убрал руку, потер ушибленное место, сообщил ей, что она — мудрая женщина, и пообещал больше никогда не вести себя с нею покровительственно.
— Что значит «вести себя покровительственно»? — спросила Марта у Клайва, когда они вновь покатили в Вулвергемптон.
День выдался чудесный, было свежо и прохладно. Погода была замечательной с тех самых пор, как Марта покинула Биркенхед. Иногда ей казалось, что с того момента прошло уже несколько месяцев, а не несколько жалких дней.
— Э-э… относиться свысока. — Клайв знал, что означает это выражение, но не мог его объяснить. — Разговаривать с кем-нибудь так, словно он — несмышленый ребенок.
— Нет, я больше не позволю ему вести себя так со мной, этому Алексу, — твердо заявила Марта. — А вы относились ко мне свысока?
— Надеюсь, что нет. А если и относился, то прошу простить Меня.
— Теперь я буду следить за тем, чтобы никто не вел себя покровительственно.
После этого она погрузилась в молчание и не проронила ни слова до тех пор, пока они не миновали указатель, извещавший, что до Вулвергемптона осталось 3 мили. Автомобиль начал замедлять ход.
— Почему мы останавливаемся? — поинтересовалась Марта.
— Боюсь, что у нас закончился бензин, — мрачно сообщил ей Клайв. — Я еще утром заметил, что бак почти пуст, но после того, как мы уехали от викария из Коулторпа, мы не встретили по пути ни одного гаража. Мне следовало подумать об этом раньше.
— Что ж, в таком случае мы подождем, когда нас догонит его светлость.
— Но Алекс уехал от викария раньше нас, и сейчас он уже должен быть в Вулвергемптоне. Мы договорились встретиться с ним у ратуши.
«Интересно, почему Марта назвала Алекса "его светлостью"», — подумал про себя Клайв.
— И что же дальше? — Марта, похоже, ничуть не беспокоилась.
— Мы можем проторчать здесь целую вечность. — Он повернул голову. — Хотя вон, кажется, кто-то едет. Я попрошу, чтобы вас подвезли.
— В этом нет необходимости, — запротестовала Марта. Но Клайв уже выпрыгнул из машины и обеими руками замахал приближающейся двуколке, запряженной маленькой лошадкой. Управляла повозкой шикарно одетая дама в бархатном бордовом костюме и шляпке в тон.
— Я могу чем-нибудь помочь? — осведомилась она, натянув поводья и заставив пони остановиться.
— У меня кончился бензин, — пояснил Клайв, — а моей пассажирке необходимо попасть в ратушу Вулвергемптона. Она будет вам чрезвычайно признательна, если вы подвезете ее.
— Не нужно меня подвозить, — прозвучал сердитый голос из автомобиля, но Клайв предпочел не обращать внимания на эти слова.
— К самой ратуше я не еду, — сказала женщина, — но могу высадить вашу пассажирку где-нибудь поблизости.
Клайв распахнул дверцу автомобиля и помог Марте выбраться наружу. Она хмуро взглянула на него и с трудом вскарабкалась в двуколку.