Наконец ночное небо начало понемногу сереть, двери «Жирного индюка» заперли на замок, а улицы окончательно опустели. Я закутался в дареное лоохи, прислонился к фонарному столбу и задремал. Во сне я, как и предвидел с самого начала, скрежеща зубами, гонялся за Кобой — к счастью, безуспешно. Старшина нищих все время как-то умудрялся от меня улизнуть.
Впрочем, он нашел куда более действенный выход из положения. Пришел наяву и бесцеремонно прервал мой младенческий сон. Грубо потряс за плечо и сказал: «Давай-ка поднимайся».
Делать нечего, пришлось просыпаться.
— Устал? Ничего, у меня тут совсем рядом есть одна секретная нора, — утешил меня Коба. — Там и поспишь, незачем тебе через весь город босиком тащиться… Ага, да ты уже обут! И одет к тому же. Молодец, сэр Макс. Шустрый какой!
— Кроме того, я сыт и богат, — буркнул я. — И практически усыновлен, еле отбрыкался от такой удачи. Но устал зверски, действительно. Нет в жизни счастья, вечно что-нибудь да не так.
«Нора» оказалась всего в нескольких минутах ходьбы от трактира, тут Коба не соврал. Это была довольно просторная комната, расположенная в подвале какого-то нежилого помещения — не то склада, не то мастерской, я так и не понял. Чтобы туда попасть, нам с Кобой пришлось долго спускаться по узкой скрипучей лестнице с веревочными перилами.
Внутри, впрочем, было сухо и тепло, а на полу лежали ветхие, но мягкие ковры. Больше мне, собственно, ничего и не требовалось.
Я вывернул карманы, вывалил к ногам Кобы свою добычу, а сам растянулся на ковре. Тело, измученное сперва неожиданным возвращением в детство, а после — долгим сидением на тротуаре, тут же великодушно простило мне все издевательства и тихонько запело от счастья.
Некоторое время в «норе» царила блаженная тишина, нарушаемая только перестуком монет. Наконец Коба сосчитал мою добычу и покачал головой.
— Полный провал твоей затеи, сэр Макс, как и следовало ожидать. Зато я неплохо заработал.
— Почему провал? — равнодушно удивился я. — Твои люди обычно больше приносят?
— Напротив, гораздо меньше. Говорю же, я неплохо заработал… Но тебе не помог. И пожалуй, не смогу. Тебе не нужно учиться не хотеть денег, они тебе и так не нужны. Нынче ночью ты мог бы принести мне несколько горстей или, напротив, сотню корон — в твоей жизни от этого ничего не изменится, верно? Я тебя даже не побил бы в случае неудачи. Не говорю уже о том, что положение в иерархии нашего цеха тебе до одного места, ты в нашу жизнь не навсегда пришел, а всего-то на день. Поэтому ты оказался удачливей всех моих подопечных, вместе взятых. Ничему ты у меня не научишься, ясно?
— Ясно, — разочарованно вздохнул я. — А может, еще раз попробуем? Например, сейчас. Ты сам говорил, что утро плохое время для попрошаек. К тому же я очень хочу спать. Можешь поставить мне условие: пока я не принесу еще дюжину корон, ты мне поспать не дашь. Тогда мне будет очень трудно не хотеть денег, и может быть, я все-таки научусь… Что скажешь?
— Голова у тебя хорошо работает, — хмуро сказал Коба. — Но знаешь, сэр Макс, я уже и сам не рад, что с тобой связался. Я же чувствую, что ты на меня сердишься — еще с того момента, как мы в Новый Город шли. А если я сейчас выгоню тебя на улицу, рассердишься еще больше, хоть и сам предложил… Я, видишь ли, не готов умереть сегодня же, еще до заката. И завтра — нет, не готов. Понимаешь, о чем я толкую?
— Ты чего, Коба? — я сделал вид, будто страшно удивился. — С какой стати мне тебя убивать? Я же сам попросил помочь, и ты согласился.
— Это потому, что не подумал, — проворчал он. — Не разобрался сперва, с кем имею дело. Недооценил тебя… Конечно, ты не станешь меня убивать. Но видишь ли, сэр Макс, даже сильный человек вроде меня вполне может отбросить копыта только потому, что ты недоволен его поведением. И не делай вид, будто не понимаешь, о чем я толкую.
Еще бы я не понимал.
И тут меня осенило.
— Сволочь ты, Коба, — искренне сказал я. — Просто редкая скотина. Зачем было через весь город меня босиком гнать? Я мог бы за квартал от трактира разуться, никто бы и не заметил — скажешь, не так? Так нет же, ты решил получить удовольствие по полной программе. Когда еще доведется над могущественным человеком безнаказанно поизмываться, да еще и за его же деньги, да? Ненавижу такие штучки. И не ожидал от тебя.
Мой покровитель слушал эту пламенную речь с немым изумлением и даже не пытался ответить. Вот и молодец. Я выговорился, и меня наконец отпустило по-настоящему. Теперь я мог спокойно ложиться спать, не опасаясь навредить Кобе.
— Все, — великодушно объявил я. — На этом вопрос можно считать закрытым. Я не хотел тебя обидеть, Коба. Напротив, я тебя спас.
— От чего, интересно, ты меня спас?
— От себя, от чего же еще? Джуффин недавно объяснил мне, что, ругая своего врага, могущественный человек портит ему настроение, но зачастую спасает жизнь. Ты мне, конечно, не враг, однако я на тебя действительно рассердился за эту прогулку. Но вежливо молчал. А теперь выговорился, и все, привет. Никаких обид, наоборот, я начинаю понимать, что сам немного перегнул палку и зря тебя оскорбил. Зато теперь ты точно не умрешь от моего гнева. И даже ногу не вывихнешь. Ясно?
— Более-менее. Но какой ты, оказывается, обидчивый, сэр Макс! Вот не подумал бы… Я же не со зла тебя заставил босиком по улицам бегать. Просто хотел помочь войти в роль. Чтобы все по-настоящему было, а не как на карнавале. Наверное, зря.
— С сапогами — точно зря, — проворчал я. — А все остальное было просто отлично, спасибо тебе. И имей в виду, я не обидчивый, я злой. Это разные вещи.
— Ты не злой, — ухмыльнулся Коба. — Просто вспыльчивый. С годами пройдет.
«Сговорились они все, что ли? — подумал я. — Одно и то же твердят, что шеф, что сэр Шурф, что этот красавец. „С годами“, видите ли, все пройдет. И почему-то считается, что это — хорошая новость. Как будто эти самые „годы“ — мелкая монета, которой у любого дурака сундуки забиты, а не мое драгоценное время. Своего бы, что ли, одолжили, если такие умные…»
— Ладно, — вдруг сказал Коба. — Я подумал и решил, что ты прав. Нельзя лишать тебя последнего шанса хоть чему-нибудь научиться. Давай, поднимайся и марш на улицу. Пока не соберешь хотя бы три короны, не возвращайся.
Надо признать, что его предложение прозвучало более чем некстати. Я как раз угрелся, успокоился и понял, что хочу только одного — спать. И никакой науки, гори она огнем. Все равно ведь ясно, что Магистра Хаббу Хэна я не найду, нечего и обольщаться. Можно паковать дорожную сумку и садиться на первый попавшийся корабль. А что ж, и упакую, и сяду, и пошли все в задницу. Но сперва я все-таки немного посплю. Прямо здесь.
Но Коба взялся за меня всерьез. Растормошил, поставил на ноги, благо при моих нынешних габаритах это было несложно, и принялся подталкивать к лестнице.
— Ну и гад же ты! — искренне сказал я. — Вот ведь скотина!