— Теперь ясно, — согласился старик. — Что ж, все не так плохо: Урмаго, конечно, оболтус, как вся молодежь, но с ним вполне можно договориться. Из дома он никого гнать не станет, разве что своего братца Пуреха, но тут я ему и сам помогу, если понадобится! Этот болван вечно залезает в мою лабораторию, переворачивает там все вверх дном, да еще и выпивает все, что под руку попадется… Да, вот оно как!.. Еще мой дед любил говаривать, что все к лучшему, а он был мудрым человеком! — оптимистически заключил Тухта и снова принялся набивать трубку.
— Может, оно и к лучшему, — осторожно заметил я. — Да вот только Урмаго мы пока не разыскали. А если мы его не найдем…
— Да, я уже понял, что без этого юного бездельника Урмаго наши дела плохи, — кивнул старик, любуясь неспешными метаморфозами дымных колец. — Но он найдется, не сомневайся! Парень и раньше любил загулять. Один раз его почти полгода дома не было, а потом оказалось, что у него просто девчонка завелась — аж где-то на границе. Так, пока они не разругались, он о доме и не вспоминал.
Я невольно проникся симпатией и сочувствием к загулявшему Урмаго: когда-то и у моих родственников были аналогичные проблемы со мной, любимым, — до тех пор, пока у меня не хватило пороху окончательно покинуть ареал их обитания…
— Дело в том, что мы не можем ждать полгода, — наконец сказал я. — Для нас и дюжина дней — непозволительная роскошь. Мы можем посвятить розыскам от силы два-три дня. И если Урмаго не найдется… Честно говоря, я не знаю, что именно собирается в этом случае предпринять мой друг. Но подозреваю, что вам его решение не понравится. Уж простите мою откровенность, но до сих пор никто из вашей семьи не позаботился о том, чтобы вызвать у нас дружеские чувства! Ну вот разве что вы сами…
— Эх! — вздохнул дедушка Тухта. — Не хотелось бы мне с вами враждовать. Я вообще не люблю ни с кем ссориться: в жизни и без того есть чем заняться…
— А кто сказал, что с нами нужно враждовать? Пользы от этого никакой. Что от вас требуется, так это помочь нам найти Урмаго.
— Почем я знаю, куда он подевался, этот непутевый? — проворчал старик. — И все-то у него не как у людей: нашел когда запропаститься, ничего не скажешь! А семья без него теперь по миру пойдет…
— Ну, предположим, вы не знаете, где он, — согласился я. — Но кто-то из вашей семьи, возможно, знает. Вы бы поговорили со своими родственниками. Объясните им, что, как только объявится Урмаго, проблема с наследством разрешится к всеобщему удовольствию…
— Ну, не скажи! Маркуло будет очень недоволен, если Урмаго станет хозяином в этом доме.
— Могу себе представить. Но по крайней мере, родной брат вряд ли выпрет его из дома!
— Все может быть. Хотя ты прав, выгнать-то, конечно, не выгонит. Все-таки родная кровь! И вообще, лучше иметь дело со своими, чем с чужаками.
— Ну вот, и я о том же! Поэтому поговорите со своими родственниками. Если кто-то что-то знает, пусть лучше расскажут. В противном случае…
Я замялся, потом решил, что немного попугать Кутыков не помешает, и зловещим шепотом добавил:
— Есть много способов развязывать языки, можете мне поверить! У меня, например, даже мертвецы разговаривают, если очень припечет. Просто мой друг не хочет обижать родню своей жены… Вернее, до сегодняшнего утра не хотел. Все-таки ваши домочадцы здорово его достали!
— Да, уж что-что, а это они могут! — ворчливо согласился старик. — Ладно, — пообещал он, — я передам им твои слова. В конце концов, это в моих же интересах. Не те мои годы, чтобы скитаться по соседям в поисках ночлега. Да и лабораторию жалко: столько лет я ее обустраивал, не бросать же теперь…
— А что за лаборатория? — полюбопытствовал я. — То и дело о ней слышу…
— Я занимаюсь алхимией, — важно сообщил дедушка Тухта. — Ты небось, как все ваши, думаешь, что мы тут в подметки не годимся угуландским знахарям — да часто так оно и есть, если не кривить душой… Но я-то учился искусству алхимии у одного из ваших беглых Магистров! Он целых семнадцать лет снимал у нас дальнюю пристройку, пока не решил вернуться в Ехо. И вот что я тебе скажу: он, конечно, показал мне много такого, о чем я не знал прежде, но и у меня нашлось чем удивить этого угуландского гордеца! Иногда мне удается совершать самые настоящие чудеса, которые даже не снились хваленым колдунам из столицы Соединенного Королевства, вроде тебя… Ты заметил у нас во дворе говорящую собаку? Моя работа!
— Дримарондо трудно не заметить, — улыбнулся я. — Кстати, он мне жаловался, что его здесь плохо кормят. Что ж вы так, а?
— Да, Маркуло скуповат. У него это называется «быть хорошим хозяином». Я сам иногда подкармливаю Дримарондо, но не так часто, как следует, наверное… Маркуло, чтоб ему пусто было, поднимает шум всякий раз, когда видит, что я беру с обеденного стола еду для собаки. А я очень уж не люблю ссориться!
— Я и сам не люблю ссориться, но такого пса грех голодом морить. Да и вообще всякого…
— Грех, — согласился старик. — А может, ты его себе заберешь? Все будут только рады. Что скажешь?
— У меня уже есть собака. Вон, по двору носится. А зоопарк я пока открывать не собираюсь.
— Ну, тебе самому, может, и не надо. Но ведь у вас, в Ехо, за такого пса небось большие деньги можно выручить…
Грешные Магистры, кажется, мне предложили самую настоящую взятку. Столько лет ждал, и вот наконец свершилось!
— А человек, который заплатит за собаку большие деньги, наверняка не станет экономить на ее пропитании, — рассудительно завершил дедушка Тухта.
Я был посрамлен: кажется, никакой взяткой тут и не пахло. Просто этот добряк заботился о благополучии Дримарондо, старался подыскать для него теплое местечко, подальше от жадины Маркуло.
— Возможно, вы не поверите, но у меня вряд ли найдется время для торговли говорящими собаками, — проворчал я.
Признаться, я здорово опасался, что он меня в конце концов уговорит, благо посадить мне на шею очередного домашнего питомца — дело нехитрое. Дримарондо, конечно, славный пес, но меня чрезвычайно пугала перспектива заполучить в сожители столь бойкого говоруна. Я ведь, пожалуй, через неделю такого счастья из дома убегу…
— Что ж, нет так нет, — пожал плечами старик. — Ладно, засиделся я тут с тобой… А чего сидеть-то, все уже вроде и так ясно. Выйду через дверь: теперь нет нужды скрывать, что я к вам ходил.
— Правильно, — кивнул я. — Лучше передай своему семейству: если кто-то знает, куда подевался Урмаго, пусть расскажет. Как только этот пропащий объявится, мы тут же уедем домой, ко всеобщей радости. Да, и постарайся вдолбить в их горячие головы: убить нас гораздо труднее, чем им почему-то кажется. А рассердить довольно просто. Я-то, если честно, еще со вчерашнего вечера сердит…
— Ты сердит? — изумился мой собеседник, поспешно сползая с табурета. — А с виду и не скажешь!
— Когда это станет заметно, будет уже поздно что-то исправлять, — пригрозил я, запирая за ним дверь.