— Оно и понятно, — вздохнул я. — Господин Маркуло — великий пропагандист, это я уже понял! А как же ты рискнул мне довериться?
— Иногда надо рисковать, — объяснил он. — Особенно если уверен, что хуже уже не будет… К тому же Маркуло молод и не разбирается в людях. Мало ли что он там о вас говорил… Я привык доверять своему чутью и своему опыту. Ну а по мне, вы оба — просто чужаки. Не слишком добродушные, но и не жадные до чужого добра.
— Спасибо на добром слове, — усмехнулся я. — Ладно, а теперь давай немного помолчим. Мне надо подумать.
Тыындук кивнул и принялся за работу. Впрочем, теперь он отковыривал очередной камень без особого энтузиазма — скорее просто потому, что это было какое никакое, а занятие.
Как я понимаю, дворецкий верил в мои возможности. Да я и сам в них верил. Как-то привык в последнее время думать, будто для меня нет ничего невозможного. Казалось, надо только понять: с чего начать, а там все как-нибудь само собой получится…
Я уже устал скорбно вопрошать после всякой очередной передряги: где была моя голова?! Очевидно, имеется такое специальное таинственное место, куда эта никчемная часть тела периодически перемещается.
Впрочем, прежде чем отправиться на незаслуженный отдых, мой угасающий разум все же совершил несколько движений в верном направлении. Чего греха таить, я вполне понимал, что должен послать зов Шурфу, обрадовать его успешным завершением расследования и избавить от дурной работы. Теперь и коню ясно было: парень напрасно старается, допрашивая многочисленных Кутыков, которых и пересчитать-то трудно, не то что разговорить. Ни черта интересного они ему не скажут — хотя бы просто потому, что не знают.
Но… мало ли что я там понимал! Во мне вдруг разбушевался мой старый знакомый, малоприятный хвастливый подросток, который обожает повергать окружающих в изумление. Стоило только представить, как я выхожу во двор в сопровождении Урмаго и скромно объявляю: «А вот и мы», и все мои благие намерения испарились. Наверное, отправились разыскивать легендарную дорогу в ад, вымощенную их ближайшими родственниками…
А за миг до полного угасания рассудок велел мне послать зов Джуффину и попросить у него совета. Но завещание усопшего не стало для меня священным руководством к действию. Мне словно вожжа под хвост попала. Я вдруг решил, что невелика честь сделать все по подсказке мудрого дяди Джуффина. И так, дескать, вечно чуть что — сразу бегу к нему за советом…
Нелепое желание доказать всему миру, что я и сам чего-то стою, разрывало меня на части. Вообще-то, я уже не раз замечал, что могущество и опыт не всегда спасают представителей рода человеческого от внезапных приступов непроходимой глупости — просто помрачение какое-то находит, честное слово! Но на сей раз это было и вовсе нечто из ряда вон выходящее.
Прежде мне никогда не доводилось извлекать из каменных стен живых людей. Но это меня почему-то не остановило.
Для начала я попросил дворецкого покинуть помещение. Я еще и сам толком не знал, с чего начну, но решил, что от несчастных случаев лучше застраховаться. Хватит на сегодня в этом доме и одного покойника!
Тыындук Рэрэ поспешно удалился. Впрочем, на его физиономии значилось столь откровенное любопытство, что я ни на секунду не сомневался: он не откажется от возможности подсматривать за моими действиями в замочную скважину. «Что ж, — решил я, — пусть себе смотрит, не жалко. Показательные сеансы Угуландской магии здесь, в горах графства Хотта, зрелище эксклюзивное».
Оставшись один, я метнул в стену свой Смертный шар. Честно говоря, я на него очень рассчитывал. Я уже как-то привык, что это оружие, странная природа которого оставалась загадкой для меня самого, никогда не подводит. До сих пор их могущество позволяло мне развязывать языки мертвецам и исцелять смертельно больных, снимать заклятия с очарованных и изменять свойства волшебных предметов, созданных куда более могущественными колдунами, чем я сам. Однажды мне удалось подчинить своей воле даже воды Хурона, и я полагал, что договориться со стеной жилого дома будет ничуть не труднее.
Но на сей раз меня ждала неудача. Маленький сгусток пронзительного зеленого света ударился о стену, стал большим, тусклым и прозрачным, как мыльный пузырь, и наконец исчез. Следовало предвидеть, что этим кончится: так происходит всегда, когда я имею дело с обыкновенными неодушевленными предметами… Я-то думал, что, если уж Урмаго действительно сидит в стене, значит, и сама стена заколдована. Ан нет, ошибочка вышла!
Я взволнованно прошелся по пустой комнате, сосредоточенно потирая лоб кулаком. Новых идей не было, и посещать меня они, кажется, не собирались. Признаться, я так рассчитывал на помощь своих безотказных Смертных шаров, что теперь был совершенно выбит из колеи.
«Попробовать встать на его след, что ли?» — вяло подумал я. Но сразу же отказался от этой идеи: Урмаго пропал не сегодня и даже не вчера, так что вряд ли я сумею нащупать его след. А даже если сумею — где гарантия, что бедняга переживет такое издевательство над своим организмом?
— Смирись, дружище, — вслух сказал я, прислоняясь спиной к холодной каменной кладке. — Мыслителя из тебя не получилось. Это тебе не ядом плеваться!
Кое-как смирившись с позорным провалом на поприще героя-спасателя, я твердо решил позвать на помощь Лонли-Локли. Я уже почти собрался послать ему зов. Но…
До меня наконец-то дошло, в чем была моя главная ошибка: я так и не удосужился выяснить, как все было на самом деле. Учинить допрос какому-нибудь предмету обстановки, и дело с концом. Самое смешное, что именно за этим я сюда сначала и пришел, голова дырявая!
Черт, иногда я становлюсь таким азартным, что самому страшно делается! «Еще одна попытка, — решил я. — А потом пошлю зов Шурфу, и гори все огнем…»
Я уселся на пол и немедленно взялся за дело. Решил, что один из камней, извлеченных дворецким из стенной кладки, — наилучший свидетель, какого только можно пожелать. Возможно, он расскажет мне не только о том, что происходило в башне в ту злополучную ночь, но и сообщит некоторые подробности о существовании господина Урмаго внутри стены.
Сначала меня постигло очередное разочарование: камень наотрез отказался давать показания. Он, если можно так выразиться, вообще не шел на контакт. Через десять минут я взмок от напряжения, но так и не увидел ни одного эпизода, имевшего место в этом грешном помещении.
Вконец раздосадованный, я отвернулся от упрямого камня и сердито уставился на противоположную стену — без каких-либо задних мыслей, просто потому, что она была напротив. И вот тут у меня наконец все получилось, да еще как!
Не так давно Джуффин мимоходом объяснил мне, что тому, кто хочет исследовать «прошлое вещей», следует остановить выбор на небольшом предмете. Чем меньше его размеры, тем, дескать, легче добиться результата.
Затевать дискуссию я тогда не стал — не до того было. Но, признаться, был изрядно удивлен, поскольку не раз развлекался на досуге, учиняя «допрос» мебели в собственной гостиной: что, дескать, творилось дома в мое отсутствие? И никаких трудностей не испытывал, даже когда выбирал в качестве «собеседника» монументальный обеденный стол или кресло, явно рассчитанное на задницу великана. Очевидно, и в этой области я оказался оригиналом: то ли сказывалось нездешнее происхождение, то ли приносила пользу моя принадлежность к загадочному отряду млекопитающих под названием «Вершители» — я не слишком над этим задумывался. Получается — и хвала Магистрам, чего еще желать-то…