Одним словом, я что-то жалобно пискнул и пополз досматривать утренние сны, благо при трактире имелась небольшая гостиница, состоявшая всего из четырех небольших, но уютных комнат, которые, к счастью, пустовали. Впрочем, мне показалось, что это их нормальное состояние: радость хозяев, выяснивших, что мы собираемся снять их все, пусть даже всего на полдня, не поддавалась никакому описанию. В одной из комнат уже развалился на ковре Друппи, несколько ошалевший от такого простора после того, как чуть ли не сутки ютился под задним сиденьем.
Я упал на низкую кровать без ножек, похожую на очень толстый пружинный матрас, и закрыл глаза. Но мне тут же пришлось снова их открыть: над моим ухом раздалось деликатное покашливание Лонли-Локли.
— Видишь ли, мне совсем не хочется спать, — вежливо произнес он. — Купание, при всем желании, не отнимет у меня больше двух часов, а пешая экскурсия по Гуригге не кажется мне достаточно увлекательным занятием… Я подумал: возможно, тебя не слишком обременит просьба достать для меня несколько книг из Щели между Мирами? В этом случае я мог бы провести время с удовольствием и не без пользы…
— Сейчас попробуем, — героически зевнул я.
Привычным движением сунул руку под одеяло, подождал несколько секунд. Конечность послушно онемела — было бы правильнее сказать, что она исчезла вовсе. Я призвал на помощь воображение, нарисовал перед внутренним взором полку в книжном магазине и представил себе, как сметаю в сумку новенькие книги в твердых переплетах, заманчиво пахнущие клеем, типографской краской и непрочитанными историями. Мое воображение всегда отличалось некоторым своеволием: в частности, сейчас оно с удовольствием дорисовало, как большая часть книг пролетает мимо сумки и падает на пол, но несколько экземпляров мне все-таки досталось…
Тут я с изумлением понял, что чуть не заснул, оставив свою несчастную беспризорную конечность болтаться в Щели между Мирами. Встрепенулся, заморгал и выдернул руку из-под одеяла. Улов оказался богатым: целых три книги. Вообще-то, до сих пор мне не удавалось добывать больше одного предмета за сеанс, а тут — такая роскошь!
— Тебе везет, Шурф, — улыбнулся я, разглядывая свою добычу. — Во-первых, целых три книги сразу. Во-вторых, они самые настоящие, а не из какой-нибудь «библиотеки Мёнина»: я сам когда-то все это читал… Хорошие книжки и, самое главное, очень разные. Не понравится одна — берись за другую.
— Спасибо, — проникновенно сказал Лонли-Локли, бережно прижимая мою добычу к груди. — Я не устаю благодарить судьбу за счастливую возможность читать книги, написанные обитателями иного мира… хотя, по справедливости, благодарить следовало бы в первую очередь тебя! Теперь спи сколько хочешь, Макс, я тебя больше не побеспокою.
— Не сомневаюсь! — фыркнул я. — Боюсь, ближе к ночи мне еще придется валяться у тебя в ногах и стонать: «Пожалуйста, поехали дальше!»
— Валяться у меня в ногах и стонать совершенно не обязательно, — серьезно сказал он. — Обычно бывает достаточно просто вежливо попросить.
Сэр Шурф неторопливо удалился, нежно поглаживая корешки «Иствикских ведьм» Апдайка, «Арабского кошмара» Ирвина и своего старого знакомца Стивена Кинга, который на сей раз намеревался побаловать моего друга романом под названием «Оно». Я дал себе честное слово, что не успокоюсь, пока не заставлю Лонли-Локли добросовестно отрецензировать каждую книжку. Могу себе представить… Впрочем, нет, не могу!
* * *
Когда я проснулся, за окном уже было темно. Сэр Шурф так и не осчастливил своим присутствием ни одну из четырех комнат — к величайшему восторгу Друппи, который с грацией напившегося пива кенгуру гонялся за лунными бликами и трепещущими на ветру вышитыми занавесками. Я одобрительно понаблюдал за его прыжками и отправился производить ревизию местных бытовых удобств.
Бассейнов оказалось не три, как надеялся мой друг, а всего два. Зато они были просторными и глубокими, а вода в них — горячей и ароматной. Именно то, что мне требовалось.
Спустившись в трактир, я обнаружил, что обеденный зал почти пуст. Только за самым большим столом восседал сэр Шурф, намертво влипший в книгу. Перед ним стояло неописуемых размеров блюдо, на котором громоздилась жареная туша — мне показалось, что мой друг вознамерился сожрать коня как минимум! Шурф машинально отщипывал от этой горы маленькие кусочки мяса и отправлял их в рот. Я по собственному опыту отлично знаю, сколько можно съесть под хорошую книжку, но мой друг явно переусердствовал: к моему приходу он изничтожил чуть ли не треть туши.
— Что это тут у тебя? — спросил я.
Признаться, я не слишком рассчитывал на ответ, но Шурф тут же отозвался, не отрываясь, впрочем, от книги:
— Я заказал менкала, зажаренного на вертеле. Это простое, но вкусное и питательное блюдо — гордость гугландской кухни. Присоединяйся.
— Это обязательно? — несчастным голосом спросил я. — Или мне все-таки можно съесть что-нибудь другое?
— Поступай как хочешь, — флегматично отозвался он. — Но я настоятельно рекомендую тебе попробовать… Надеюсь, у тебя нет предрассудков, которые не позволяют есть мясо менкала?
— Нет, — растерянно отозвался я и покорно пообещал: — Я обязательно попробую, но немного позже, ладно? Мои предрассудки не позволяют обжираться чем бы то ни было сразу после пробуждения.
— Дело хозяйское, — отмахнулся мой друг. — Не мешай мне, ладно?
Я понял, что очередная попытка завязать беседу может стоить мне жизни. Голыми руками ведь придушит, интеллектуал хренов…
Примерно через час к нам подошла хозяйка заведения и вежливо спросила, не желаем ли мы избавить ее трактир от своего присутствия? Уже, дескать, скоро полночь, а где же это видано — чтобы трактир был открыт до полуночи?!
Я собрался было сообщить этой милой даме, что приличные люди в такое время только-только начинают подумывать об ужине, но Шурф понимающе покивал, попросил ее позвать слуг, чтобы упаковать и отнести в наш амобилер зажаренного менкала, и, не отрываясь от книги, направился к выходу, небрежно велев мне расплатиться, забрать из комнат наши сумки и ехать дальше.
— Ты бы мне хоть чаевые иногда давал, — фыркнул я, отправляясь наверх за вещами.
Впрочем, Шурфа можно было понять: парень как раз присосался к Стивену Кингу. Обижаться на него было бессмысленно и бесполезно, как на беременную женщину.
На сей раз путешествие протекало в полном молчании.
Мы переправились через Хурон по большому старинному мосту, помпезному, как траурный наряд пожилой аристократки. Теперь мы ехали по территории Ландаланда: изгибы Хурона очерчивали границу между двумя провинциями. Впрочем, никаких перемен в окружающем пейзаже я не обнаружил, разве что темная лента реки теперь поблескивала по левую сторону от дороги.
Некоторое время Шурф продолжал штурмовать источник знаний, развалившись на заднем сиденье, благо острое зрение угуландца позволяло ему читать в почти полной темноте. Но усталость взяла свое, и он задремал под убаюкивающее похрустывание менкальих костей: Друппи вовсю развлекался с остатками его чудовищного ужина.