— Еще нет, но очень скоро ты сможешь насладиться этим редкостным зрелищем, — пообещал Лойсо. — А тебе очень нужно, чтобы он умер, да?
— Да.
— Так я и подумал… — задумчиво сказал он. — Подожди минутку, ладно? Сейчас я отведу тебя полюбоваться на останки Угурбадо, они мирно валяются у подножия холма. Но сначала мне все-таки хотелось бы выяснить, в какую историю вы оба меня втравили. Только не трудись излагать дурацкую летопись вашей великой битвы с самого начала: я уже знаю и про анавуайну, и про ваши нежные свидания на Темной Стороне. Угурбадо мне все рассказал по старой дружбе… Кстати, я был приятно удивлен, узнав, что ты успел стать законченным злодеем. Такой хороший мальчик, приказал своим зловещим мертвецам не просто убить беднягу Угурбадо, а разорвать на кусочки. Это надо же было додуматься!.. Ладно, все это замечательно, но не так уж интересно. Ты лучше мне вот что скажи: почему, собственно говоря, ты так хочешь, чтобы Угурбадо умер?
— Потому что я очень люблю Ехо… — Я беспомощно пожал плечами. — Я привязался к этому месту, Лойсо. Я знаю, что вы никогда не любили Ехо, но для меня этот город стал славным началом пути в абсолютную неизвестность. И еще местом, куда мне позарез требуется возвращаться, хоть иногда — убедиться, что ветер с Хурона по-прежнему пахнет так же, как он пах в моих снах…
— Ладно, это я уже понял, — нетерпеливо кивнул Лойсо. — Но ты сказал мне не все… и себе тоже!
— Да нет, пожалуй, все. Конечно, я мог бы трепаться еще часа два, если бы вы не попросили меня заткнуться, но это были бы вариации на ту же тему…
— Догадываюсь. Поэтому я и попросил тебя заткнуться, — усмехнулся он. — Впрочем, мне вполне достаточно и этой причины. Я с самого начала подозревал, что сделал тебе очень хороший подарок, теперь я знаю это наверняка…
— Какой подарок? — насторожился я.
— Я же говорю — хороший! Скоро поймешь… Но сначала я хочу, чтобы ты признался — не мне, а себе самому! — что дело не только в том, что ты так уж обожаешь этот задрипанный городок… Разумеется, ты его любишь, но это — дело десятое. По всему выходит, что еще больше ты любишь побеждать. И терпеть не можешь проигрывать, с чем тебя и поздравляю. Если бы ты просто хотел защитить свой ненаглядный Ехо, тебе не пришло бы в голову, что Угурбадо нужно не просто быстро и качественно убить, а именно разорвать на кусочки. Это была очень личная месть, Макс, ты не находишь?
— Вы знаете меня лучше, чем я сам! Наверное, вы правы… Но знаете что? Теперь я понимаю, что это была даже не «личная месть» — скорее уж чистой воды выпендреж, вполне в моем стиле. Кажется, я решил показать всему миру, что никто не смеет отнимать у меня то, что я — такой грозный парень! — хочу оставить при себе. Наверное, собственное могущество понемногу начинает кружить мне голову. Раньше мне скорее захотелось бы забиться в темный угол и горько заплакать, чем рвать кого-то на эти самые грешные кусочки, а теперь… В какой-то момент я жалел только об одном: что не могу позволить себе роскошь сделать это собственноручно!
— Ого, сэр Вершитель показывает зубки! — ехидно протянул Лойсо.
Впрочем, мне показалось, что в его глазах было понимание и даже сочувствие.
— Ладно, пошли, поплачем над телом Угурбадо, — наконец сказал он. — Кстати, Макс, ты еще не догадываешься, почему он предпочел ожить именно в этом месте?
Я покачал головой и начал спускаться по пологому склону холма. Внезапно меня осенило.
— Он хотел, чтобы вы его убили прежде, чем он сам умрет от этой дрянной заразы, так? И тогда Угурбадо снова смог бы вернуться к жизни, да еще и обзавелся бы могуществом самого Лойсо Пондохвы! Потом он объявился бы в Ехо, и нам всем тут же приснился бы «полный конец обеда», как любил выражаться один мой старый приятель… Ох, ничего себе!
— Он умница, правда? — одобрительно улыбнулся Лойсо. — Наш Угурбадо тоже очень не любит проигрывать, хотя, казалось бы, мог бы и привыкнуть. В конце концов он только этим всю жизнь и занимался. Но печальный опыт не укротил его дух… Мне нравятся неукротимые люди, Макс. Ну, скажем так: они в моем вкусе…
— И все же вы не выполнили его просьбу.
— Ага. Я подумал, что если уж мне приходится выбирать, кому из вас оказать услугу, лучше уж оказать ее тебе, сэр Вершитель. Я ведь очень расчетливый парень!
— По всему выходит, что так… — согласился я. — Вы сделали мне роскошный подарок, Лойсо. И одним спасибо тут не обойдешься…
— Вот именно. Между прочим, Угурбадо обещал мне устроить у вас хороший апокалипсис, совершенно в моем вкусе. Впрочем, он и так собирался это сделать, скорее для собственного удовольствия, чем ради моей улыбки… А вот и мой несчастный друг. Кажется, мы с тобой еще успеем с ним попрощаться.
Дела Угурбадо были так плохи — дальше некуда. Огромный изжелта-белый скелет — все, что осталось от великана, — неподвижно лежал в луже темной слизистой жидкости, быстро густеющей в невыносимо горячем воздухе. Останки карлика — почти целая голова, беспомощно болтающаяся на истаявшем туловище, — корчились на земле: парень предпринимал бессмысленные попытки подняться на ноги, которых у него уже не было. Впрочем, его страдания не вызвали у меня ни малейшего сожаления. Откровенно говоря, я был совершенно счастлив, когда заглянул в его искаженное от ужаса лицо.
— Ну и как, тебе нравится такая смерть, «мумуся»? — я выплюнул эти слова с упоительным восторгом победителя.
— Твоя жизнь понравится тебе не больше, — почти беззвучно пообещал Угурбадо. — Я уже не одну дюжину раз проклял тебя, гаденыш, а мои проклятия не умрут вместе со мной. Уж на это-то у меня хватит…
Рот Угурбадо искривился, потом его губы стали сгустком мокрой слизи, которая тонкой струйкой стекла на землю. Больше он ничего не сказал: у него уже не было возможности произносить слова.
— Да уж, прощальная речь могла бы быть и поцветистее… Еще минуты две-три, и все, — тоном опытного врача сказал Лойсо. Он положил руку мне на плечо. — Пошли отсюда, сэр Макс. Надеюсь, ты не собираешься мочиться на его могилу? Пожалуй, это было бы слишком, даже на мой вкус… И не бери в голову его вздор насчет проклятий. Этот Мир принадлежит только мне, так что чужие заклинания здесь не работают. Одним словом, ничего с тобой не случится. Конечно, ни одна человеческая жизнь не обходится без неприятностей, думаю, что и твоя не исключение, но…
— Хорошо, если так, — улыбнулся я. — Знаете, в последний момент мне показалось, что он все-таки нашел способ оставить за собой последнее слово.
— Ну, разве что слово! — пожал плечами Лойсо. — Впрочем, последнее слово всегда за тем, кому удалось остаться в живых… Да, и кстати, о живых: я думаю, что ты должен отправиться домой. Угурбадо умер — что тебе еще здесь делать?!
— Говорить вам спасибо, например. Часа три кряду… Впрочем, эта грешная жара уложит меня на лопатки гораздо раньше!
— Вот именно! — усмехнулся Лойсо. — Кроме того, мы уже договорились, что простым спасибо ты от меня не отделаешься…