Озадаченно покачал головой:
— Я бы и сам хотел на это посмотреть. Но у меня, к сожалению, нет собаки. Вы меня с кем-то перепутали.
Теперь покраснела и храбрая Магда. Но не отступилась:
— Мы видели собаку в окне. А мама Дарюса сказала, это ваши окна.
Улыбнулся:
— Мамы тоже иногда ошибаются. Очень редко и только в мелочах. Но все-таки бывает. Мои окна даже не выходят в наш двор.
— Ну правильно! — неожиданно вмешался Дарюс. — Не в наш, а в соседний, который за поломанным забором. Два окна на втором этаже.
Неохотно согласился.
— Ну, если в соседний, то, может быть, и мои. Но необязательно. Там же еще окна другой квартиры.
— Это наши, — пискнула Катя. — С оранжевыми занавесками. А у вас прозрачные. И там сидит собака! И смотрит.
Машинально уточнил:
— Куда смотрит?
— Ну так во двор же! — нетерпеливо воскликнула Магда. — Смотрит и хочет гулять!
Занавески в квартире действительно были прозрачные, тюлевые, совершенно дурацкие. Подарок сестры к новоселью. Терпеть такие не мог, но сразу повесил, чтобы не огорчать беременную тогда Кристину, а потом просто перестал замечать, как и прочие привычные предметы домашней обстановки.
Подумал: «Но не могли же они углядеть Кекса. Он обычно на диване валяется, в глубине комнаты. Или вообще в шкафу. До украшения подоконников игрушками я, слава богу, пока не докатился. Нет, нет и нет».
Вздохнул:
— И все равно вы что-то перепутали. Собаки у меня нет. Может, вам показалось? Снизу толком не разглядишь, что на втором этаже делается.
Дети глядели недоверчиво.
— А мы не снизу смотрели, — наконец сказала толстая Магда. — А с дерева.
— С какого дерева?
— С яблони, — охотно пояснила девочка. — В том дворе растет яблоня, большая-пребольшая, как дом. С нее все можно увидеть!
Снова вздохнул.
— Да, яблоня там будь здоров. А все равно никакой собаки у меня нет. К моему величайшему сожалению.
Вспомнил: Кекс сегодня лежит в шкафу по случаю визита уборщицы. Отлично. Можно сразу закрыть вопрос. Сказал:
— А ну-ка пошли со мной.
И распахнул дверь подъезда.
Дети нерешительно переглянулись.
Сказал:
— Все правильно, ходить в гости к незнакомым взрослым нельзя ни в коем случае. Но я же не совсем чужой, а Катин ближайший сосед. И вообще заходить в квартиру не обязательно, можно с порога посмотреть.
Это их убедило.
В квартиру сперва робко заглянули, потом все-таки зашли. Отсутствие собаки детей скорее удивило, чем огорчило. Но все равно предпочел принести в жертву коробку конфет «Гейша», чтобы юным сыщикам было легче пережить разочарование. Сказал примирительно:
— Спрятать в такой маленькой квартире собаку совершенно невозможно. Она же лает! И кстати, если бы собака все-таки была, Катя и ее родители регулярно слышали бы лай за стеной.
— А я иногда слышу, — сказала Катя. — Днем, когда все на работе.
Пожал плечами:
— Тебе, наверное, кажется. А может, собака живет у соседей снизу? Или даже в другом подъезде. В новых домах бывает странная акустика. В смысле звуки распространяются как попало, без всякой логики.
А еще у некоторых маленьких девочек бывает чрезмерно развитое воображение. Но этого, конечно, говорить не стал. Детское воображение — отличная штука, даже когда доставляет окружающим взрослым лишние хлопоты.
Хотя, положа руку на сердце, какие там хлопоты. Одно удовольствие — конфетами их кормить.
Через неделю, когда думать забыл об этой истории, толстая девочка Магда, пробегая мимо, крикнула:
— А все равно собака в окне есть!
И унеслась, размахивая ярко-красной школьной сумкой, прежде чем успел ее остановить.
Впрочем, зачем?
Вечером того же дня в дверь позвонили соседи. То есть Катины родители. Обычно они ограничивались вежливыми пожеланиями доброго дня, даже за солью или спичками ни разу не обратились. А тут вдруг принесли кусок яблочного пирога. Сказали, Катя сама испекла, впервые в жизни, вообще без посторонней помощи, только духовку ей включили. Сказали, очень хотела вас угостить, но сама зайти постеснялась.
Сама Катя пряталась за надежными родительскими спинами. Вид при этом имела хитрющий, как сказочная лисичка. Ясно, что у нее на уме.
Вздохнул:
— Спасибо за пирог. Очень люблю с яблоками. Но подозреваю, на самом деле Катя решила еще раз попробовать выяснить, где я прячу свою собаку. Которую я, к сожалению, нигде не прячу. Потому что ее нет.
Соседи смущенно потупились.
— Просто девочка очень любит собак, — наконец сказала Катина мать. — А взять щенка мы пока не можем. Квартира-то съемная, и хозяйка категорически против животных. Вот когда купим свою…
Сказал:
— Я тоже очень люблю собак. И тоже не могу взять щенка. И увы, никогда не смогу. Аллергия, с детства. Очень тяжелая. На всех собак, включая голых мексиканских, я проверял. Врачи говорят, это потому, что на самом деле проблема не в шерсти, а в каком-то хитром белке.
— Вот оно как, — сочувственно кивнул Катин отец. И сказал дочке: — Видишь, собаки тут все-таки нет. Как мы тебе и говорили.
— Извините нас, пожалуйста, — вздохнула Катина мать. — Больше не станем вас беспокоить.
Улыбнулся:
— Да почему же, беспокойте на здоровье. За яблочный пирог я согласен на ежедневные проверки. Можно даже дважды в день, утром и вечером. К чаю.
— И все-таки она гавкает! — упрямо сказала Катя, уже после того, как за соседями закрылась дверь.
Проворчал про себя: «Ага, и заодно вертится. Тоже мне, Галилей. С бантиком».
Думал, вопрос с несуществующей собакой закрыт раз и навсегда. Но еще два дня спустя дети снова объявились. На этот раз специально поджидали у ворот. Вид имели не робкий, а решительный. Аистенок Дарюс держал в руках какой-то конверт, девочки выстроились по бокам, как телохранители.
— Мы ее сфотографировали! — выпалила Магда.
Опешил.
— Кого?
— Собаку! — торжествующе пояснила она.
— Вашу собаку в вашем окне, — сказал Дарюс. Тихо, но очень твердо.
— А ну покажите.
Из конверта была извлечена фотография, распечатанная на обычной тонкой бумаге, явно на домашнем принтере. Половинка листа А4, темная мутно-серая картинка. Впрочем, достаточно четкая, чтобы опознать дурацкие цветочки на прозрачных сестриных занавесках, которые, положа руку на сердце, давным-давно пора снять и выбросить. За занавеской маячила любопытная собачья морда. Не плюшевая башка Кекса с блестящими пластмассовыми глазами, а нормальная живая собака. Довольно крупная, вислоухая, скорее всего беспородная, но ужасно симпатичная, с улыбчивой пастью и розовым языком.