– Будут, вот те крест на пузе.
Значит, резинки нужно купить обязательно. В компании у них с Витасиком были разные обязанности. Пока Витась глушил спиртное и закусывал, Матвей сбрасывал накопленное за семь месяцев сексуальное напряжение.
И вот тогда… вот тогда периферийным зрением, кромкой сознания, шестым чувством, каждой клеткой Матвей Степура уловил некое сияние. Сияние усилилось, и у Матвея обострились все чувства, будто с него содрали кожу, и он вдруг всем обнаженным существом не понял – нет, угадал: перед ним ангел.
Очередь продвинулась вперед, а Матвей, сраженный видением, продолжал стоять столбом.
И тут ангел обратился с простым и где-то даже оскорбительным для ангела земным вопросом:
– Вы крайний?
Голос тоже был неземной. Даже не голос, а гармония сфер. Через барабанную перепонку музыка проникла в грудь, внеся хаос в отлаженную работу всех органов, и обосновалась где-то в районе сердечной сумки.
Ослепленный сиянием, Матвей сфокусировал взгляд…
Чего-то такого он и ожидал.
Сияние исходило от смуглого существа с тонкими чертами узкого, интеллигентного лица, с высокомерными бровями, серыми внимательными глазами эльфа, в которых Матюша с готовностью бы утопился. Вблизи оказалось, что глаза у существа родом из северных морей и такие же изменчивые: серые со стальным отливом.
Одет эльф был во все черное: черные джинсы, черную майку, черные босоножки, открывающие беззащитные пальчики с маникюром. Черный цвет только подчеркивал хрупкость и внеземное происхождение существа и вносил загадочность.
Вместо того чтобы хоть что-то предпринять, улыбнуться, сказать «Привет» или – как вариант – ответить, что он крайний, Матвей стоял, как идиот, с открытым ртом и не отрываясь пялился на девушку.
Ужасная правда состояла в том, что в тайге он разучился знакомиться с ангелами. Никогда еще Мотя так не завидовал Витасику, тому куражу, раскованности, местами переходящей в тонкую, трудноуловимую наглость, изобретательности и остроумию, с которыми тот обзаводился знакомствами.
В решающую минуту язык Матвея одеревенел, и не только язык – тело стало чужим и непослушным.
Заглянув в холодные серые глаза, Мотя с отчаянием понял, что пропер свой шанс самым бездарным образом.
Дернув плечиком, ангел скользящей походкой обошел оторопевшего молодого человека с отвисшей челюстью и пристроился за малосимпатичной старухой.
Сердце после остановки сорвалось с места, Мотя наконец сообразил, что сейчас между ним и ангелом кто-нибудь вклинится, а этого он допустить никак не мог.
Сделав над собой усилие, оторвал тяжелые ноги от пола, вплотную приблизился к ангелоподобному существу и уловил абсолютно невещественный запах – ветра и мокрого снега.
С этого момента, как водится, очередь стала двигаться семимильными шагами, и через пару минут чернокрылый ангел оказался у окошка.
– Привет, Ирма. – Существо положило на стойку узкую бестелесную руку с блестящими ноготками – лапку пернатого.
Первым делом Матвей обследовал безымянный палец: птица была не окольцована. Кто ж ее окольцует – она же ангел.
– Привет, – лицо девицы в окне озарилось, – как ты?
– Нормально.
Зависть острым коготком царапнула Матвея: ничем не примечательная девица говорила с ангелом, как говорят с подругой детства, дальней родственницей, одноклассницей, соседкой. Ангел по определению никому не мог быть одноклассницей, подругой детства и соседкой. Не мог, и все.
– Беруши есть?
– Нет.
– А натрия бромид? – по-человечьи усталым голосом осведомился ангел.
– Тебе или Даньке?
– Мне. Даньке только лоботомия поможет.
– Тебе в ампулах или в таблетках?
– В таблетках, если есть.
– Сейчас посмотрю. – Счастливица в окне покинула рабочее место и отошла к многочисленным ящичкам в глубине зала.
В руки Матвею плыл редкий второй шанс. Во всяком случае, именно так он истолковал совместное ожидание у аптечного окна.
Вместо соловьиной трели, пощелкивания и посвистывания Матвей издал хриплый клекот:
– Э-э… мм.
Ангелоподобное существо обернулось.
В ту же секунду вокруг все неуловимо изменилось, Матвей услышал дыхание судьбы с легким перегаром мистики.
– А этот… бромид – это от чего? – наконец выдавил он.
Внезапно в серых глазах зародились волны. Холодные, пенистые, они обдали Матвея брызгами.
– От бессонницы.
– Неужели ангелы спят?
Шторм усилился, отражение Матвея раскачивалось на потемневших грозовых волнах, как щепка.
Видимо, опасаясь, что холодные волны выйдут из берегов, существо на секунду прикрыло глаза:
– Хотела бы я посмотреть на ангела, которому не повезет с соседями, как некоторым смертным.
– Что, сильно достают? – участливо спросил Матвей.
Неожиданно ангел смягчился, и северное море подпустило тепла:
– Сильно. Так сильно, что вот успокоительные потребовались. Не мне, – торопливо добавило существо, – пожилой женщине. У нее гипертония, нервничать совсем нельзя, а тут эти… соседи спать не дают.
– Так, может, иприт или крысиный яд? – вышел с предложением Матвей.
– Это как-то слишком радикально, – проявило гуманность небесное создание, – лучше купить беруши – по крайней мере, уголовно не наказуемо.
В окошке произошло движение, и Матвей активизировался:
– Девушка, не знаете, есть средство от любви с первого взгляда? – Ничего более оригинального в голову не приходило, хоть тресни – совсем отупел в тайге.
– Конечно. Второй взгляд. Обычно помогает.
– Я серьезно. Вот увидел вас, и сердце чуть не выпрыгнуло, не верите? Сами послушайте. – Матвей сделал приглашающий жест.
Ангелоподобное существо отстранилось:
– Купите валокордин.
– А если не поможет?
– Тогда вам к эндокринологу – гормоны по его части, – сердито буркнуло небесное создание и отвернулось, очаровательно поджав губки.
Конечно, на самом интересном месте их прервала аптекарша – выложила на прилавок упаковки с лекарствами, зашелестела, ручонки потянула, полезла с разговором.
Матвей понял, что сейчас все кончится, не успев начаться, и ангел покинет его, грешника, как и положено ангелам, и он останется один-одинешенек в этом бушующем враждебном мире. Отец, мама, родня, Витасик и Тоня-Таня не в счет.
Ангел уже спрятал кошелек в сумку и отступил от витрины.
Близкий к отчаянию, Матвей предложил: