— Особенно де Сарранс, учитывая его преклонный возраст. Что же делать, господи!
— Ты только что назвал единственную возможность: еще раз попытаться попросить о милости короля. Как он ни привязан к другу детства, но он единственный, кто способен отобрать у него лакомство. Не отбирая приданого, разумеется... — И совсем другим тоном доктор спросил: — Могу я задать тебе нескромный вопрос?
— Мы с тобой друзья. О каких нескромностях может идти речь? Конечно, спрашивай.
— Ты принимаешь интересы донны Лоренцы близко к сердцу? Намного ближе, чем положено дипломату?
Джованетти отвел взгляд, и Кампо понял, что не ошибся в своих предположениях.
— Можешь не отвечать, — сказал он. — Мне кажется, что сейчас самое время дать тебе один совет... Он может тебе помочь.
— Какой же? Говори скорее!
— Ты знаешь об этом и без меня, но погрузился в бездну отчаяния и забыл обо всем. Хочешь ее спасти и не можешь. Но только потому, что забыл, кем ты являешься... А главное, кого ты здесь представляешь. Ты вооружен, черт возьми! Так воспользуйся своим оружием!
— Что ты хочешь сказать?
— Что ты представляешь в Париже Фердинандо де Медичи, богатого и могущественного властителя. У него мощный флот на Средиземном море, тогда как морские силы Франции не насчитывают и галеры. Ну так сядь и поразмысли: как великий герцог, а главное, великая герцогиня отнеслись бы к повороту, который приняли здесь события. Главную часть своей миссии ты выполнил — Генрих не развелся со своей мегерой. Но наши повелители могут оскорбиться той участью, которую навязали их юной родственнице. А они к ней очень привязаны. Она лишилась жениха, а теперь ей навязывают брак, который не имеет ничего общего с тем, который ей был обещан. Не забудь, что Франция — должница Флоренции, и ее посланник имеет право проявить суровость, не его дело кланяться и молчать.
— Ты так думаешь?
— Мне снится сон или ты живешь, как во сне? Ты разве забыл, что донна Лоренца громко и ясно перед всем двором отказалась дать согласие на брак, к которому ее хотят принудить. С этой минуты ты должен защищать ее интересы, а не стоять в стороне! Ты ищешь бог знает какие нелепые средства, чтобы избавить ее от когтей старика Сарранса, тогда как твой долг заставить всех услышать голос твоего повелителя. Или донна Лоренца выходит замуж за молодого Антуана, или ты увозишь ее обратно на родину! Разумеется, оставив недурное возмещение в утешение старому скряге.
— Но ты сам сказал, что Генрих ни в чем не может отказать этому скупердяю!
— Конечно, но распоряжаться он может только тем, что принадлежит ему. Ну же! Очнись, черт побери! Ты выполняешь важное поручение. Так постарайся его выполнить и не позволяй, чтобы тебе мешали!
Джованетти несколько минут молчал. Похоже было, что он пробуждается от ночного кошмара.
— Боже мой! Ты прав, тысячу раз прав! Но почему ты не пришел ко мне со своим советом раньше?
— Я был уверен, что ты не нуждаешься в моих советах. Как-никак, ты посол, а не я. Я допускаю, что ты пришел в замешательство, ошеломленный непредсказуемостью развернувшихся событий, но пора уже прийти в себя.
— Клянусь кровью Христовой, я как будто опомнился ото сна. Вот только...
— Вот только что?
— Что, если король вернется к своему первоначальному намерению?
— Отправить куда подальше толстуху Марию? Слишком поздно! Они только что помирились. Так что не думай об этом. К тому же король был очень рад приезду крестницы своей супруги...
— Нашел чем меня утешить! Думаю, что Генрих спит и видит, как будет делить ее со своим боевым товарищем.
— Ты не уполномочен заниматься его снами. Ты обязан следить за точным выполнением договора, вот и все! Могу я теперь отправиться спать?
— Да. Конечно. Но сначала загляни к донне Лоренце и постарайся сделать все, чтобы она хорошо поспала хотя бы этой ночью... А потом спокойно ждала будущего.
— Непременно загляну! А ты тоже постарайся поспать. На свежую голову сражаться легче. Если хочешь, могу тебе помочь.
— Нет, спасибо. Ты снова прав, мне нужна свежая голова... Честное слово, я готов отправиться к королю немедленно. Наверняка он уже у себя. Вот уж кто не станет еле-еле тащиться по реке.
— Пойди и как следует выспись, я приказываю тебе как врач. Тебе необходимо набраться сил, а наш вечно юный повеса, можешь быть уверен, воспользуется свободной ночью, когда его супруга плывет по реке под музыку, чтобы уединиться с какой-нибудь красоткой.
Тяжело вздохнув, Джованетти показал на дверь своему чересчур проницательному другу.
— Отправляйся спать! Ты не представляешь себе, до какой степени человек, который всегда прав, может действовать на нервы!
* * *
Но Филиппо Джованетти до утра не сомкнул глаз. Всю ночь он думал, как ему повести разговор с государем, который никогда еще не был с ним грозен благодаря тому, что вот уже много-много лет отношения Тосканы и Франции были безоблачными. Но на этот раз он вынужден будет противоречить королю, а значит, может навлечь грозу, и не только на себя...
Неизбежной грозой повеяло в воздухе еще явственней, когда Джованетти увидел на верхней площадке лестницы, которая вела в покои короля, выходящего из них своего испанского собрата, дона Педро Толедского, полыхающего гневом. За ним, как обычно, следовала свита его мрачных советников, одетых в черное с ног до головы, но с большими, величиной с мельничное колесо, белыми плоеными воротниками. Эти воротники лишали руки важных сеньоров доступа к собственной голове, и поэтому, несмотря на всю свою важность, сеньоры были вынуждены постоянно прибегать к чужим услугам по самым мелким надобностям — вытереть нос, почесать голову... Лицезрение испанских коллег обычно очень веселило флорентийского посла, но на этот раз он даже не улыбнулся. После беседы с этой компанией гробовщиков король, верно, изрыгает пламя от гнева! Но его несколько успокоил веселый смех, которым его встретил король, когда он вошел к нему в кабинет.
— Входите, входите, мессир Джованетти, — закричал Генрих в ответ на приветствие посла. — Славное лицо! Как раз то, что мне нужно, чтобы вернуть себе хорошее расположение духа, после того, как насмотрелся на вытянутые лица этих иберийцев.
— На мой взгляд, не такие уж они вытянутые, — мягко возразил флорентиец.
— Значит, у нас разные взгляды, — улыбнулся король. — Наш диалог с доном Педро длится вот уже несколько месяцев и отличается поразительным однообразием. Он требует из раза в раз одного и того же: брака дофина с инфантой и брака моей дочери Елизаветы с принцем Астурийским. А я бесконечно отвечаю ему «нет», что ни в малейшей степени его не обескураживает. На этот раз он, как видно, был не в духе, потому что пригрозил мне войной между нашими двумя странами.
— Даже так! И... могу я узнать, что Ваше Величество ему ответили?