Они встают — девица, которая оказывается Дюше аккурат по плечо, вытаскивает из рюкзачка планшетку с картой. Такое ощущение, что карту специально мяли, а кое-где и прижигали.
— Так… ориентируемся… где тут у нас север? — девица очень деловита.
— Кажется, там, — говорит Дюша и делает неопределенный взмах рукой.
— Надо посмотреть, где мох гуще, — предлагает Генка.
— Да назгул его знает, он везде одинаковый. Сыро тут, — девица огибает замшелый ствол, глядит на реку, сощурив глаза, потом решительно говорит, — ладно. Туда. И торопитесь, если вам не безразлична судьба Средиземья!
Она вновь ныряет в заросли, Генка и Дюша вынуждены следовать за ней.
— И это Арагорн? — пожимает плечами Генка, — вот эта ботаничка?
— А мне она понравилась. Свойская такая девка.
— Тебе все они нравятся. Слушай, как там тебя…
— Арагорн, — говорит девица, не оборачиваясь. Рыжие волосы у нее перетянуты резинкой и прыгают меж острых лопаток.
— Нет, не по игре…
— А-не-по-игре-не-бывает, — выпаливает девица. Она явно уязвлена.
Они минуют заросший яблоневый сад, где еще нет никаких яблок. Над опавшими лепестками растерянно гудят пчелы.
— Тогда почему ты вчера не подошел к нам, о Арагорн? — спрашивает Дюша. Он в игре и очень этим доволен. Все почти как взаправду и в то же время не взаправду — странное, но приятное ощущение.
— Ну, будем считать, что я наблюдал за вами издали. Я — следопыт, дун-адан, мастер скрадывания…
— Ага, — на всякий случай соглашается Дюша.
Для мастера скрадывания девица слишком громко топочет. И все время наступает на какие-то сучки.
— А ты раньше вообще играла? — подозрительно спрашивает Генка.
— А как же. Я старый хищник. — Кто?
— Ну, я почти на всех хишках была, -поясняет девица. — Типа, на хоббитских игрищах. Чуть не с основания. Вот это были боевки! Не то что ваша.
— А чего ж согласилась?
— Попросили очень, -туманно поясняет девица, — им спец нужен. Понятно? Так, куда я карту подевала? Она озабоченно роется в рюкзачке.
— Ага, нам туда. Кажется…
— Кажется? — фыркает Генка.
— Ну, точно туда.
От дорожки вбок отходит еще одна тропка, по бокам густо поросшая крапивой. Крапива, невзирая что в беленьких цветочках, Генке очень не нравится. Она подозревает, что крапива каким-то образом участвует в игре.
Тропка сырая, рядом по желобу сбегает какой-то ручеек. Над водой вьются комары.
— А… Имладрис где? — беспокоится Дюша.
— Там. Т-шш… — Девица замирает. — Что?
— Они.
— Назгулы?
— А то, — соглашается девица. Какое-то время она стоит на цыпочках, напряженно вытянув шею, потом машет рукой куда-то вбок. — Туда! Скорее!
— Так я и думала, — пыхтит Генка, проламываясь сквозь крапиву.
Земля здесь влажная, и у Генки скользят подошвы сандалий. Дюша в кроссовках, и ему легче. Правда, он наступил в ручей, и теперь из левой кроссовки с хлюпаньем выплескивается вода.
Они выбираются к корням мощного дуба и разом бросаются на землю.
— Вон там, — шепчет девица.
Сначала Генка ничего не видит, потом различает спускающиеся по склону черные фигуры. Двигаются они как-то странно, сначала Генка не понимает почему, потом замечает, что фигуры восседают на палочках, увенчанных лошадиными головами. Генка так полагает, что головы пластиковые, крашенные в черный цвет самостоятельно. Палки то и дело путаются за полы плащей, затрудняя движение.
— Это — назгулы? — спрашивает она, нервически хихикнув.
— А то, — мрачно отвечает Арагорн. — Вот они, тень тени, порождение тьмы. Горе тому, кто попадется им на пути.
Дюша несколько разочарован. Он полагал, что назгулы будут хотя бы на настоящих лошадях. Или на «Ямахах» — этот Юджин дело говорил. Потом он решает, что так даже лучше. Это же все-таки игра. Вчерашнее столкновение с гопниками было уж слишком настоящим.
Один из назгулов задирает голову и издает душераздирающий вой. Где-то далеко, отозвавшись, лает собака…
Интересно, думает Дюша, этот дуб имеет какое-то символическое значение? Если имеет, то им предстоит схватка. И Фродо должны ранить моргульским клинком. Если нет, может, надо сматываться отсюда.
— О Арагорн, — вежливо говорит он, — не пора ли нам это… избегнуть преследования?
— Сейчас, они слезут с той горки, и мы пойдем, — поясняет Арагорн, — пока они нас не видят.
— А Фродо ранят моргульским клинком? — кровожадно интересуется Дюша.
— Это уж как получится, — пожимает плечами Арагорн, — ладно, пошли. — Она встает с земли и деловито отряхивает колени. — Вон ту водичку видите?
Давешний ручей вырвался из желоба и теперь течет по песчаному руслу ледяным нешироким потоком. Похоже, думает Генка, это какой-то подземный ключ.
— Это Бруинненский брод, — поясняет Арагорн, — если мы через него переправимся, мы в безопасности.
— А… битва?
Ближайшие кусты раздвигаются, и из-за них высовывается черная лошадиная голова на палочке.
— Вот вам ваша битва, — с удовольствием говорит Арагорн, -доставай кинжал, Фродо!
— У меня нету, — шипит Генка.
— Тебе что, в могильнике этот урод Бомбадил не дал кинжала? Ну, хоть ветку вон ту обломи. Символически! Теперь маши ей, маши! Реагируй!
За лошадиной головой появляется голова назгула. В капюшоне запутались сосновые иголки.
— Отда-ай кольцо! — воет назгул замогильным голосом. Генка вскакивает и размахивает веточкой, прижимаясь спиной к теплому стволу дуба.
— Кольца вы не получите! — гордо заявляет она. — И я не ваш!
— Я еще не сказал, что ты — наш! — возмущается назгул. — Это следующая реплика! Отдай кольцо, дура, то есть, тьфу, мохноног поганый!,
— Не дождетесь!
Следом за первым из-за кустов выныривает еще один назгул.
Ой, думает Генка, а если они и вправду отберут кольцо? Ведь никто не говорил, что такой исход событий невозможен! Дюша топчется рядом — он тоже подобрал с земли ветку и теперь размахивает ею, словно отгоняя комаров.
Арагорн вытаскивает из кармана зажигалку и чиркает колесиком. Язычок пламени, почти невидимый в ярком солнечном свете, вспыхивает перед носом назгула. Тот машинально подает назад.
— Прочь, порождение тьмы, — сурово говорит Арагорн, срываясь на фальцет, — ступай к своему властелину!