— Геночка, мы же обещали! В конце концов, у нас миссия. Мы должны спасти мир!
— По-моему, мир и так неплохо себя чувствует, — возражает Генка.
Она кивает в сторону смеющихся людей на водных велосипедах, точно гигантские водомерки бороздящих затянутую ряской поверхность пруда. Над водой витает неистребимый запах горящих древесных углей и мясного сока…
— А если, — упирается Дюша, — мир просто не знает, что нуждается в спасении? Ежечасно, ежеминутно…
— Зря мы японские мультики смотрели! Никогда не думала, что человек может свихнуться от японских мультиков и решить, что теперь его очередь спасать мир! Пошли, покатаемся. А потом поищем эту стрелку.
— Не пойду! — твердо говорит Дюша.
— Дюша, ты что? — изумляется Генка. Но обычно покладистый Дюша неколебим как скала.
— По правилам мы должны искать стрелку. Что будет, если каждый начнет нарушать правила?
— Обычная, нормальная жизнь, — спокойно замечает Генка. Она открывает рот, чтобы еще что-то добавить, но тут же замолкает. В кармане звонит мобила.
— Нам сообщение, — говорит Генка мрачно.
Idioty sledyite za strelkoi napravo i vbok xvatit valiat duraka izza vas igra stoit
* * *
— Вот видишь! — Дюша тянет Генку за руку, и та неохотно уступает, — а ты думала, про нас забыли!
— Они за нами следят! — возмущается Генка.
— А ты чего хотела! Им же надо ввести нас в игру.
Генка оглядывается. Над водой как мячик прыгает смех — какая-то лодка вертится на месте; парень и девушка пытаются грести, каждый своим веслом. Прыщавый подросток лет четырнадцати ест мороженое, пожилая дама механически покачивает коляску с младенцем, уставившись в книгу, на обложке которой нарисована кровавая рука. Кто из них мог отзвонить? Да любой…
— Кстати, ты давал этому Тугрику номер моей мобилы? — мрачно спрашивает она.
— Да вроде нет, Геночка…
— Тогда откуда же…
— Это же эльфы, Геночка. У них наверняка своя разветвленная агентурная сеть.
— Ты только послушай, что ты говоришь! Ты становишься параноиком, — укоряет Генка.
Народу вокруг заметно прибавилось — все движутся в одном и том же направлении, воздушные шарики на палочках маячат над головами, как пузырьки воздуха над пестрой стайкой рыб.
— Это же городок аттракционов! — говорит Генка.
Стрелка по кромке дорожки (чтобы не затоптали) указывает на вход.
— Теперь что? — интересуется Генка. Возможность взмыть в воздух на чем-нибудь быстром и на вид опасном явно поднимает ей настроение.
— Теперь, — говорит Дюша, — подождем еще одного сообщения.
— А я хочу на колесо!
— Ну ладно, станем в очередь, все равно где ждать.
Очередь в кассу идет быстро — через пять минут они уже сидят в кабинке и смотрят, как внизу блестит серебряная змейка реки. Сверху видно, что город опущен в мутную сизую дымку.
— И как только люди внизу дышат? — удивляется Генка.
— Привыкли, — флегматично объясняет Дюша. Он вытащил мобилу и с интересом ее разглядывает. Вниз он смотреть боится. Дюша не любит высоты — если бы не Генка, он бы сроду не полез в эту люльку.
— Ну?
Они уже достигли высшей точки и медленно съезжают вниз. Холодный ветер на миг касается Генкиных щек и тут же улетает дальше — в неведомые поля орошения…
— Ничего… — растерянно говорит Дюша.
— Они нас бросили! — в голосе у Генки скрытая радость, — завели в городок аттракционов и бросили.
— Свою погляди.
— Да нет у меня ничего! Пусто.
Они вновь окунаются в нижние слои атмосферы, пропитанные углекислым газом и запахом подгоревших шашлыков. Генка спрыгивает на помост — за ней из кабинки выбирается Дюша, он слегка бледен, но старается держаться бодро.
— Покатаемся еще, а? вон на той? — предлагает Генка.
— Геночка, я…
— Знаю-знаю. Тебя опять тошнит. Ну, посиди пока на скамеечке. А…
Она на миг застывает с открытым ртом, потом выдыхает:
— Дюша…
— Вижу, — говорит Дюша.
Под ногами у них частые свежие стрелки. Мелок отливает сиренью и ирисами.
— А ты говорила, — укоряет Дюша, перебирая ногами вслед за указателем.
— Это они, пока мы катались…
— Ну да.
— Чтоб другие не затоптали.
— Ну да.
— Почему бы просто не сбросить эсэмэску?
— Не знаю, Геночка. Может, когда начинается игра, эсэмэски запрещаются. Все-таки у Фродо не было сотового телефона. А мелок в Средиземье допустим. Это все равно что письменность — письменность же у них была!
— Ладно-ладно, — ворчит Генка, проталкиваясь сквозь толпу. Стрелки аккуратно, одна за другой ведут к павильону, у касс которого не так уж много народу; парочка хихикающих подростков выходит из боковых дверей, а на фасаде огромными кривыми буквами написано:
КОМНАТА СТРАХА
С букв как бы стекают капли крови, а заглавную «К» поддерживают два пляшущих скелета…
* * *
— О-па! — говорит Генка.
— Глупство какое-то, — пожимает плечами Дюша.
— Это что ж такое должно символизировать? Вековечный лес? — гадает Генка, — или переправу через Брендидуим? Нас там будут преследовать Черные всадники, да, Дюша?
— Вероятно… — задумчиво говорит Дюша.
— Я не хочу… — вдруг упирается Генка.
— Геночка, ну неловко. Они нас ведут, игроки эти, а ты тормозишь.
— Ну и пусть! Ты только подумай, Дюша, там же черт знает что может случиться в этой комнате! Темно, свидетелей нет…
— Геночка, оттуда только что вышли люди. Совершенно живые.
— Они же люди. А мы — хоббиты!
— Покажи мне, — резонно говорит Дюша, — хоть одну табличку с надписью «Хоббитам вход воспрещен». Покажи!
Стрелки заботливо ведут к кассе, от кассы к порогу павильона. Никто не обращает на них особого внимания, потому что все думают, что это такой рекламный трюк.
— Делай то, что должно, и пусть будет, что будет! — философствует Дюша.
— Хоббит, — фыркает Генка. Но Дюша уже, нахмурившись, озабоченно отсчитывает деньги — пожилая кассирша, подперев щеку рукой, смотрит на него с доброй улыбкой. Ей спешить некуда. Тем более Дюша ей нравится. Сразу видно, что приличный мальчик.