— Да.
— А сегодняшнее происшествие можете считать еще одним испытанием. Не скрою, достаточно суровым. Будем считать, что этот экзамен вы тоже выдержали.
У нее не было никаких сил. Даже на улыбку.
Генерал поднялся и, ни слова больше не сказав, начал подниматься по лестнице. Наверху, в одной из комнат, его ждал главный психолог Лев Григорьевич.
— Она просто молодец, — прошептал психолог, — я думал, у нее будет шок. Нет, она просто молодец.
— Я же вам говорил, — с удовлетворением произнес генерал, — это как раз то, что нам нужно. Вы видели, как здорово она держалась?
— Но это было жестоко, — напомнил Лев Григорьевич. — Подвергать такому испытанию даже агента очень жестоко. Она могла не выдержать, сорваться.
— Тогда мы бы дали ей просто доехать до Москвы, — безжалостно произнес генерал. — Вы ведь сами давали характеристики ее необыкновенной психологической устойчивости.
— Но это был рискованный эксперимент. Не советую вам его повторять, — сказал Лев Григорьевич.
— Вот теперь я с вами не согласен. Такие испытания должны быть всегда, дорогой Лев Григорьевич. Только таким образом мы сможем отбирать действительно лучших. Это очень тяжелое испытание, согласен, но необходимое. Меня даже интересовала не столько ее реакция на неудачу. Я мог предсказать, что она сумеет не показать нам, как переживает. По моим наблюдениям, любой человек не любит показывать своего огорчения, а многие агенты умеют и скрывать свое разочарование. Но вот реакция на радостное известие, на мой рассказ. Она должна была вопить от радости. А она молча меня слушала. И это для меня самое ценное, Лев Григорьевич.
— Я столько лет с вами работаю, — восхищенно произнес психолог, — и всегда поражаюсь вашей эрудиции. И вашим знаниям.
Внизу на диване сидела Марина Чернышева. Закрыв глаза, она прокручивала в памяти весь сегодняшний день. И понимала, что это был самый странный и самый неожиданный день в ее жизни.
Индивидуальная подготовка была совершенно другой, совсем не похожей на то, чему до сих пор учили Чернышеву ее наставники. В первые три дня ее вообще не беспокоили, словно забыв. И только когда она уже начала беспокоиться, к ней пришел генерал. И она впервые узнала, что его зовут Виктором Георгиевичем Марковым. Или он просто хотел, чтобы его так называли?
Она и раньше обращала внимание на его одежду. В аскетичные семидесятые годы он выглядел почти франтом, умудряясь носить широкие галстуки павлиньих расцветок, которые были тогда столь популярными. Марков смотрел на нее так, словно видел впервые. Она еще не знала, что теперь начинается самое главное.
— Понимаешь, Марина, — начал генерал, — есть просто разведка. Это наше Первое главное управление КГБ СССР, это и Главное разведывательное управление Министерства обороны СССР, это, наконец, разного рода разведгруппы в войсках и у наших пограничников. И все это называется одним словом — разведка. Но среди всего этого множества организаций, объединяющих массу служащих, называемых в силу простого недоразумения разведчиками, есть и специальные отделы, занимающиеся своим делом более профессионально. Там иногда встречаются неплохо подготовленные люди. И, наконец, есть очень секретные группы в этих отделах, состоящие только из профессионалов. Вот твоя подружка Таня Яковлева — из первого числа, некоторые девочки из твоей бывшей группы, возможно, из второго. А вот ты должна попасть в число третьих.
Она слушала молча, лишь чуть нахмурив брови.
— Чтобы быть профессионалом, — продолжал генерал, — нужно быть настоящим специалистом своего дела. Мастером. Нужно любить свою профессию. Нужно жить только одной работой. И во имя ее отдавать все, что имеешь. Иногда даже семью и близких товарищей. Ты меня понимаешь?
— Не совсем, — призналась Марина.
— Мы хотим сделать из тебя профессионала. Настоящего профессионала. Не смазливую бабенку, которая годится только для постели, и не куклу, повторяющую все слова наших секретарей парткомов, а настоящего специалиста. Судя по всему, у тебя есть все основания стать таким специалистом, таким Мастером. Теперь ты меня понимаешь?
— Кажется, да.
— Прекрасно. Теперь посмотрим, что ты усвоила за три года. Как по-твоему, какие главные потребности есть у любого человека? Вспомни, чему вас учили на уроках психологи. Начнем с чисто естественных.
— Желание есть, пить, спать, — удивилась Марина, — заботиться о своих детях.
— Еще.
— Сексуального удовлетворения, — чуть покраснев, сказала Марина, — это по Фрейду.
— Хорошо, — кивнул генерал, — дальше.
— Здоровья, ощущения комфорта, безопасности себе и близким, — перечисляла она, чувствуя, что генерал ждет чего-то другого.
— Еще.
— Стабильности, уверенности, — перечисляла она.
— Еще.
— Денег, материального достатка для людей с искаженными нравственными устоями, — вспомнила она.
— Это у тебя искаженные нравственные устои, — пробормотал генерал, — нужно уметь понимать, где глупые идеологические штампы, а где правда. Деньги дают ощущение независимости. И это совсем неплохое чувство. Ты, кажется, говорила что-то о Фрейде. Помнишь его слова о всех мотивах человеческих поступков? Какие главные побудительные мотивы?
— Сексуальность, — снова сказала Марина.
— И желание быть великим, — напомнил генерал, — многие мотивации наших поступков связаны с этим особенным чувством собственной значимости. Человек всю жизнь стремится получить признание своего статуса. Так вот, по имеющимся у нас показателям твоей психологической устойчивости, именно эта мотивация у тебя преобладает над другими. Понимаешь?
— Они считают, что я хочу самореализоваться? — поняла Марина.
— Они в этом убеждены. Давай проконтролируем твои наиболее значительные поступки за последние три года, — напомнил генерал. — Сначала была наша беседа в кабинете ректора. Ты ее помнишь?
— Конечно.
— Тогда ты сказала, что хочешь подумать. Но уже тогда мы видели, что ты согласишься. И ты действительно согласилась, хотя не могла не знать, что при распределении тебя должны были направить в распоряжение Управления кадров Министерства иностранных дел.
— Я об этом знала, — призналась она.
— Идем дальше. Какое задание было для тебя наиболее сложным за время твоей учебы? Можешь не отвечать. Я знаю сам. Это была проверка твоей коммуникабельности, возможностей твоего женского обаяния у гостиницы «Интурист». Ты ведь пошла туда через «не могу». И точно так же через «не могу» вошла в гостиницу. И даже переспала с американцем, оказавшимся нашим сотрудником. Думаешь, я поверю, что главной мотивацией твоих поступков было сексуальное желание? Конечно, нет. Именно желание доказать свою профпригодность, свою значимость заставило тебя лечь в постель с незнакомым человеком.