Наконец долгая процедура закончилась. Уставшие, заметно побледневшие Септимус, Делмар и Стефан расступились, чтобы пропустить герцога к постели дочери. Лорд Санданмор подошел и нежно погладил Лорелей по щеке. Аргусу отчаянно хотелось сделать то же самое, но он понимал, что придется подождать. Герцог не спешил уступать место, а растроганное выражение лица подсказывало, что долгое напряжение наконец-то отступило и сменилось надеждой.
Лорелей спала крепко, спокойно. Разговаривать в комнате не хотелось, и все вышли в коридор. Оказалось, что за дверью собралась толпа, однако многочисленные домочадцы вели себя на редкость сдержанно и тихо. Мальчики, несколько пожилых женщин, девушки и девочки — все молча смотрели на отца многочисленного семейства. Аргус увидел и своих сыновей: те устроились на полу рядом с новыми друзьями — близнецами Вольфгангом и Акселем. Герцог обвел питомцев пристальным взглядом и улыбнулся:
— Ей намного лучше. Наши гости, вот эти прекрасные молодые люди, приехали специально, чтобы помочь. — Он шутливо взмахнул руками, словно прогоняя стайку воробьев. — Займитесь делами, незачем здесь сидеть. Ну, а целителям необходимо отдохнуть и подкрепиться. — Лорд Санданмор повернулся к тетушке Гретхен. — Вам известно, какие из комнат свободны? Должно быть, потребуется небольшая уборка? Проследите, чтобы все было сделано как можно скорее.
Тетушка Гретхен поспешила выполнить важное поручение, а остальные спокойно разошлись кто куда. Аргус подумал, что Санданмор напоминает небольшую деревню. Интересно, умел ли хозяин отказывать в помощи многочисленным родственникам?
— Лорелей уже здорова? — с наивной доверчивостью спросил герцог, провожая гостей вниз, в столовую.
— Пока не совсем, ваша светлость, — ответил Септимус. — Но процесс выздоровления набирает силу. Должно быть, вы слышали наши разговоры у постели больной. Нож оказался грязным, и инфекция проникла глубоко в рану. Сейчас мы заставили воспалительный процесс отступить, но не исключено, что он попытается вернуться. Многое зависит от общего состояния здоровья и восстановительных сил организма. Но теперь уже ситуация под надежным контролем, и серьезных осложнений можно не опасаться.
— Корник даже собственное оружие не чистил! — Герцог укоризненно покачал головой. — От такого человека добра не жди.
Он знаком пригласил гостей к накрытому столу.
— Прошу вас, не стесняйтесь. Потраченную энергию необходимо восполнить. От Стефана я узнал, что каждый сеанс требует огромного напряжения и отнимает немало жизненных сил. Кстати, как вы намерены действовать дальше?
— Будем наблюдать за больной и при первых тревожных признаках снова объединим усилия. И так до тех пор, пока рана окончательно не очистится и угроза заражения не исчезнет.
Некоторое время Аргус внимательно слушал рассуждения, а когда убедился, что конкретная информация исчерпана и начался обмен мнениями, незаметно выскользнул из столовой и поднялся наверх. Сейчас он уже не сомневался, что его место рядом с Лорелей. Почему-то казалось, что если постоянно на нее смотреть и ловить дыхание, то ничего плохого уже не случится. Глупо, конечно, но переубедить себя сэр Уэрлок не мог.
— Ваша светлость, извините за бестактность… — робко начал Септимус.
— Сынок, я стал отцом в пятнадцать лет и с тех пор успел произвести на свет семнадцать детей. Бестактностью меня не удивишь, сталкиваюсь с ней изо дня в день, причем в самых неожиданных проявлениях.
— В таком случае позвольте спросить: как вы относитесь к чувствам Аргуса и дочери?
— Ага, значит, вас отправили на разведку?
— В некотором роде. Но основная и неотложная задача — вылечить мисс Сандан. Кузина Хлоя ясно дала понять, что если мы немедленно не отправимся в Санданмор и не поможем, то с Аргусом случится непоправимая беда. Ну, а едва увидев, как кузен смотрит на раненую, я уже ни секунды не сомневался в их отношениях. Однако он всего лишь рыцарь, в то время как леди Лорелей…
— Моя дочь. Да, этот факт отрицать трудно. И все же я считаю, что дети имеют право сами решать, за кого выходить замуж и на ком жениться. Меня устраивает любой союз, который устраивает их. А в конкретном случае считаю сэра Уэрлока прекрасной партией, поскольку именно такого мнения придерживается сама Лорелей. Более того, уверен, что за короткое время между похищением девочки и ее освобождением — пусть даже ценой тяжелого ранения — ваш кузен пережил истинное прозрение.
— Ах, да! Известное проклятие Уэрлоков и Вонов! Рад, что он сумел освободиться от суеверного страха и нашел в себе силы вырваться из заколдованного круга. Никто из нас не повторит роковой ошибки прошлого. Стремление сохранить тайну, ваша светлость, — вот в чем заключался стратегический просчет. Наши предки скрывали таланты от жен и мужей до тех пор, пока не приходилось объяснять, почему родившиеся дети совсем не похожи на остальных, обычных малышей. К счастью, в вашем доме подобные секреты не нужны.
— Я всегда старался вырастить детей разумными, свободно мыслящими и открытыми к новым знаниям. Аргус и Лорелей станут прекрасной парой — это такая же неоспоримая истина, как мой герцогский титул.
— И уверенность настолько непоколебима, что вы позволяете джентльмену оставаться в спальне дочери?
— Девочке двадцать три года, но она впервые обратила на мужчину пристальное внимание. Отводного звука его имени глаза ее начинают сиять. Мудрый отец не встанет на пути этого сияния.
Аргус сел возле постели и бережно сжал теплую безвольную руку любимой. Лорелей мирно спала, а лихорадочные красные пятна на щеках сменились здоровым мягким румянцем. С благодарностью вслушиваясь в ровное дыхание, он поцеловал тонкие пальчики. Септимус и Делмар не подведут, обязательно вылечат. Конечно, чтобы побороть воспаление и лихорадку, потребуется время, но ребята справятся. Ну, а ему тем временем предстоит решить, что делать дальше.
— Ты обязательно выздоровеешь, — произнес он вслух. — И мы отпразднуем победу на своем любимом месте, в яблоневом саду.
— Соблазнитель, — прошептала Лорелей и приоткрыла глаза.
Но уже в следующую секунду ее ресницы снова опустились. Целительный сон цепко держал в объятиях.
— Это ты меня вдохновляешь.
— Правда? Как мило! Но теперь у меня на спине останется шрам.
— Я буду его целовать. — Аргус с радостью заметил легкую улыбку Лорелей. — Отдыхай, милая. Целители творят чудеса, но впереди еще долгий и сложный путь.
— Знаю. Будь добр, поблагодари их за меня.
— Непременно. А твой отец уже это сделал.
Любимая с такой невозмутимой легкостью приняла нетрадиционный способ лечения, что Аргус понял: отпустить ее от себя было бы непростительной глупостью, даже несмотря на разницу в положении и достатке. А сейчас он осторожно спрятал обмякшую руку под одеяло и нежно убрал со лба непослушный локон. Солнце с любопытством заглядывало в окно, словно хотело рассмотреть необыкновенные рыжие волосы, а сэр Уэрлок дал себе слово сделать все, чтобы изо дня в день наслаждаться этой удивительной, ни с чем не сравнимой красотой.