Дом и вправду оказался грандиозный, как Лила и обещала. Потолки высокие, окна от самого пола, куча всяких безделушек, куча укромных мест. Тайных и темных. Лила, похоже, этого не замечала. Для нее этот дом был полон красок, радости, волнующих открытий и воспоминаний. Но там, где Лила видела свет, Сара видела тени, а где Лиле было тепло, Сару пробирал холодок. И каждая следующая комната казалась ей холоднее предыдущей. И в каждой были стена или кусок стены, занавешенные черными покрывалами. Они хищно поглядывали на Сару, точно костлявая с косой из-под мрачного балахона. Девочки промчались мимо еще одной двери, и Лила, как ни странно, не стала ее распахивать.
— А там что? — спросила Сара.
Лила резко остановилась:
— Ох! — Она перегнулась через перила поглядеть, нет ли поблизости Эллы. Они услышали, как та звякает на кухне посудой. — Мне туда не разрешают ходить, но я тебе покажу.
— Да ладно. Я не хочу туда, раз тебе не разрешают. — Сара поскорей дала задний ход.
— Покажу-покажу, — улыбнулась Лила. — Там вообще-то нет ничего особенного. Просто запасная комната.
— Почему же тебе туда нельзя?
Лила пожала плечами:
— Не знаю, никогда не спрашивала почему, но я уже сто раз там была.
Она встала на цыпочки и достала ключ, спрятанный на притолоке, вставила в замочную скважину и повернула на два оборота. У Сары бешено колотилось сердце, она испуганно озиралась, каждую секунду ожидая, что позади них появится Элла, хоть они и слышали, как она возится внизу на кухне.
— Нет, Лила, не надо! Я не хочу, чтоб были неприятности.
— И не будет, — шепнула Лила.
Она толкнула дверь, и Сара замерла, уверенная, что сейчас из комнаты что-нибудь на них набросится, но нет, не набросилось. Ничего не случилось. Обычная скучная комната. Широкая кровать с кремовым покрывалом, с двух сторон тумбочки, камин. Но главным предметом здесь, безусловно, было зеркало — большое, во весь рост, отдельно стоящее зеркало, полностью задрапированное черной тканью.
Сара сглотнула. В нем было что-то подавляющее, оно подчиняло себе всю комнату.
— Давай зайдем, — шепотом предложила Лила.
— Нет! — Сара потянула ее назад. Она старалась скрыть обуревающий ее ужас и даже попыталась улыбнуться, но не смогла: так сильно дрожали губы. — Хочу увидеть те замечательные пирожные, про которые ты рассказывала.
Лила радостно вспыхнула — она совсем про них забыла. Заперла дверь, и они побежали вниз, пронеслись мимо десятка разных комнат и добрались до зимнего сада. Лила с гордостью продемонстрировала стол с угощением. Она не обманывала. Стол буквально ломился: пирожные, бисквиты, лепешки и пироги — все домашнего приготовления, так что, видимо, ни одна кастрюля и сковорода в доме не остались незадей-ствованными. Фрукты красиво уложены в вазах, а в маленьких розетках, расставленных там и сям, — желе, варенье, взбитые сливки и муссы. Кувшины с соком и лимонадом — тоже наверняка домашними. А вокруг всего этого великолепия стеной встали растения, готовые перейти в наступление и захватить его. Деревья тянули загребущие ветки, каждый сучок — как коготь, сейчас что-нибудь сцапает. Цветы с яркими головками алчно разевали рты, источая злой, враждебный аромат, следили за Сарой, за всеми ними, выжидали, когда что-то произойдет. Что уж выпалывала Элла в этом саду, Сара уразуметь не могла. Она не понимала, как ей выбраться отсюда, как не пропасть здесь навсегда.
— Ну? Что скажешь? — спросила Лила.
Элла стояла у стола, палка у нее в руке воткнулась в трещину между керамическими, цвета терракоты, плитками на полу.
В этой комнате Сарин голосок прозвучал со-всем-совсем тоненько:
— Я бы хотела поехать сейчас домой.
— Что? — поразилась Лила. — Почему?
Сара ничего ей не ответила и смотрела
на Эллу.
— Я бы хотела, если можно, поехать домой, сейчас, — очень вежливо повторила она.
— Я позвоню твоей маме, — невозмутимо отозвалась Элла, словно именно этого и ожидала.
— Но почему? — Лила переводила взгляд с Эллы на Сару, охваченная подозрением, что они обе что-то знают, а ей не говорят. — Ты заболела? Не любишь пирожные? Но ты можешь не есть их.
— Погоди, Лила, — мягко остановила ее Элла, — не наседай на Сару. — Я полагаю, ты хочешь подождать маму у ворот?
Ворота. Они по-прежнему слегка открыты, там есть маленький просвет. Сара так мечтала поскорее протиснуться в него.
Она кивнула, потом вспомнила про хорошие манеры:
— Да, большое спасибо.
Лила с Сарой сидели рядышком на ограде, болтали ногами, так что каблуки ударяли по растрескавшейся кирпичной кладке, и молчали. До тех пор, пока не показалась машина Сариной мамы.
— Спасибо, что пригласила меня, — вежливо произнесла Сара, ощутив себя свободной.
— Да не за что. Ты у нас так мало побыла. Я не успела даже показать тебе свое секретное место на заднем дворе.
Сара поежилась. Спрыгнула со стены, когда машина притормозила рядом с ними, и ласково обняла Лилу.
— Летом еще увидимся? — спросила Лила.
Сара кивнула.
Но летом они не увиделись.
Сара помахала подруге с переднего сиденья, стараясь не оборачиваться на дом. Оборачиваться — плохая примета, она об этом помнила.
— Что случилось, солнышко, вы поругались? — спросила ее мать.
Сара потрясла головой.
— Ты плохо себя чувствуешь?
Она снова потрясла головой.
Мать протянула руку и потрогала ей лоб:
— Вроде негорячий.
— Нет.
— Так что же все-таки случилось? — настойчиво повторила мать.
Сара поняла, что придется объяснить, иначе мама ни за что не отстанет. Да еще и отца подошлет к ней в комнату, когда тот вернется с работы, чтобы задавал окольные вопросы с тайной подоплекой, которая всегда была Саре совершенно очевидна, хотя родители почему-то считали, что она не подозревает об их истинном смысле.
Пришлось сказать.
— Все зеркала у них закрыты черными покрывалами. Все до единого, в каждой комнате. Все — только черными.
Мать помолчала. Задумалась.
— Они декоративные?
Сара потрясла головой:
— Лила сказала, что ее бабушка не любит зеркала.
Мать ответила нарочито спокойно, с фальшивой бодрой убежденностью:
— Ну вот, значит, все дело в этом, ее бабушка просто не любит зеркала. У людей бывают разные предубеждения, Сара, одному не нравится одно, другому — другое. Ты поймешь это со временем, когда немножко подрастешь. Порой трудно понять смысл чужого поведения, но тут ничего не попишешь.