— Это же ваш зонтик.
— Строго говоря, они оба мои.
— Так почему вы не отдадите мне новый?
— А зачем?
— Затем, что этот для меня слишком хороший.
— Но я подарил вам именно его.
— Да меня и дешевый устроит.
— Это очень мило с вашей стороны, но я — человек слова.
Она погладила рукой блестящую голову орла. В ее крошечной ладошке ручка казалась особенно массивной.
— Как вас зовут?
Долгая, долгая пауза.
— Джудит.
Совпадение. Просто совпадение. Никакой не знак свыше. Ничего подобного.
— Ну что же… Хорошего вам дня… — Он не смог заставить себя произнести это имя вслух.
В тот день в суде он доказывал, что если уж прикрывать его практику по причине «воздействия на разум» клиентов, то тогда следует запретить и психологов, и гипнотизеров, и прочих не совсем традиционных врачевателей. Он рассуждал об учении Фрейда о бессознательном, о защитном механизме вытеснения и перенесения, о своем клиническом опыте психоаналитика, пока судья чуть не заснул от скуки. В общем, он воздействует на умы людей не больше, чем обычный психолог. В конце концов он выиграл дело, хотя узнал об этом лишь несколько недель спустя.
На следующий день он вновь пришел на то же самое место. Не из-за девушки, нет. Просто так сложился маршрут. Правда, надо признать, она всю ночь никак не шла у него из головы. Он остановился возле нее, и она подняла голову.
— А где ваш зонтик? — спросил он.
— То есть ваш?
— Я его подарил, так что он уже не мой.
— Ну и не мой тоже. Я его продала, — совершенно равнодушно ответила девушка. Впрочем, он и сам считал, что переживать тут не из-за чего. — Вас это очень огорчило?
— Это же был ваш зонтик, и вы вольны были делать с ним все, что угодно. И почем вы его продали?
— Полпенни.
Он покачал головой.
— Эй, вы же сами сказали, что я могла делать с ним все, что пожелаю, — заметила девушка.
— Конечно. Просто вы могли выручить за него куда больше.
— Ну, — пожала она плечами, — мне тогда эти деньги были очень нужны.
Он вдруг подумал, что на самом деле ей нужно куда больше, чем жалкие полпенни.
— У вас ведь даже чашки нет.
— Какой еще чашки?
— Обычной. Чтобы подаяние просить.
— Я не попрошайка.
— А что же вы тогда тут делаете?
— Просто сижу.
— А люди дают вам деньги, да?
— Иногда. А иногда — зонтики.
Он улыбнулся:
— Хотите, возьму вас на работу?
— Кем?
— Администратором. Будете разбирать мою почту, читать письма, назначать встречи.
— Почему?
— Что «почему»? — не понял он.
— Почему вы меня хотите нанять?
— А почему бы и нет?
Она пожала плечами.
— Если вы считаете, что я не должен этого делать, объясните мне, по какой причине, — попросил он. — Это будет очень любезно с вашей стороны.
Она ненадолго задумалась. Затем оглядела его с ног до головы, и он понял, какую жизнь она вела раньше, до того как встретила его.
— А чего вы взамен-то хотите? — осторожно спросила она.
— Ничего такого. Просто делать все то, что я перечислил.
Она посмотрела на него долгим-долгим взглядом, мысленно перебирая разные случаи из своей жизни, пытаясь принять правильное решение. Да ведь она вовсе не так молода, как ему показалось сначала, сообразил он.
— Ладно, — согласилась наконец она.
Вот так Джудит и начала на него работать. Кое-кто из посетителей принимал ее за экономку. Появление в доме другого человека, пу-екай всего лишь наемного работника, ознаменовало конец одиночного заключения, к которому добровольно приговорил себя изобретатель. Впрочем, вскоре девушка поняла, что жизнь ее начальника не так уж пуста и бессмысленна, наоборот, все его мысли, весь его дом занимали призраки прошлого, и она привыкла работать с ними бок о бок.
Поначалу она не знала, что случилось с изобретателем в прошлом, но со временем все поняла, так и не задав ни одного вопроса. Она никогда не просила устроить ей сеанс с машиной, и он ее за это очень уважал. Ведь у кого-кого, а у нее наверняка было полно воспоминаний, которые ей хотелось бы переписать. Он тоже не задавал ей вопросов. Работали они тихо и спокойно, почти не разговаривая друг с другом. Она вскрывала его почту и — это вскоре выяснилось — с первого дня поняла, как он предпочитает вести дела. Однажды вечером, когда она уже ушла домой, он сел за стол и просмотрел те письма, что она отложила. На следующий день он подошел к ней, держа в руке пачку конвертов.
— Почему вы не назначили время этому мужчине? — спросил он.
Он не злился, нет. Собственно говоря, он никогда не злился. Ему было интересно понять, каким образом девушка пришла к такому решению. На обделенного клиента ему было наплевать.
Не глядя на него, она повесила длинный плащ на крючок, прибитый к кухонной двери, и поставила сумку — совсем новую — на пол.
Теперь она уже ничем не напоминала ту замухрышку, скорчившуюся у здания суда.
— Я ему не поверила.
— Да вы ведь даже не знаете, кого я имею в виду!
— Знаю. Того мужчину, у которого жена погибла в автокатастрофе.
— Верно, — удивился он.
— Ну так вот, я ему не поверила.
Девушка внимательно посмотрела на него, и
он занервничал. Не сильно, слегка, но он и к такому не привык. Растерявшись, отвел глаза, но она, кажется, ничего не заметила. Или сделала вид, что не заметила. Раскрыв толстый ежедневник, купленный специально для нее, она принялась изучать расписание на сегодня. Изобретатель, пытаясь скрыть смущение, ткнул в первое попавшееся письмо на столе:
— А вот эта женщина? Что вы думаете о ней? — Рука у него слегка дрожала.
Она вздохнула:
— Вы что, собираетесь просматривать каждое отложенное мною письмо? Если да, то давайте я прямо сейчас уйду, и вы опять будете сами принимать решения по всем этим запросам.
Кивнув, он встал и занялся чаем. Чаепитие перед первым клиентом вошло у них в традицию. Он поставил перед ней чай — с тремя ложками сахара и щедрой порцией молока. Джудит предпочитала мешать все ингредиенты сразу в кружке, а не подливать молоко из молочника, как он. Ему даже пришлось купить кружку, специально для нее: у него водились только тонкие фарфоровые чашечки.
— Она журналистка. Специализируется на сплетнях, — сделав глоток, сказала вдруг Джудит.