Вопреки всему надеясь, что настроение Мэтта улучшится, если она оставит его в покое, Мередит поднялась наверх и провела утро, укладывая белье и содержимое шкафов. Мэтт сказал за завтраком, что большую часть вещей он отправит в благотворительный фонд. Он собирался сохранить все фамильные безделушки и сувениры, и Мередит тщательно отобрала все вещички, связанные с дорогими воспоминаниями, укладывая их отдельно.
Решив немного отдохнуть, она уселась на кровать и открыла альбом с фотографиями, очевидно, принадлежавший матери Мэтта. Многие из снимков пожелтели и выцвели от старости. На них по большей части были сняты родственники из Старого Света — девушки с милыми личиками, длинными локонами и в шляпках и красивые неулыбчивые мужчины с ирландскими фамилиями, такими, как Лениген, О'Мейли и Коллер. Внизу каждой фотографии стояли дата и имя человека, изображенного на снимке. С самой последней улыбались родители Мэтта в свадебных нарядах. Под снимком было выведено аккуратным почерком:
«Апрель 1949 года».
Судя по количеству имен, у Элизабет Фаррел было громадное множество кузенов, тетушек и дядюшек в Старом Свете, думала Мередит, мягко улыбаясь и с легкой тоской представляя, как это должно быть прекрасно — иметь большую семью.
В полдень она спустилась вниз. За обедом они ограничились сэндвичами, и хотя Мэтт по-прежнему вел себя недружелюбно, по крайней мере отвечал на ее вопросы и замечания со сдержанной вежливостью. Мередит посчитала это добрым знаком — возможно, теперь его настроение немного улучшилось. Закончив уборку, она в последний раз удовлетворенно оглядела кухню и отправилась в гостиную, где Мэтт аккуратно складывал в ящики книги и безделушки. Мередит остановилась в дверях, любуясь игрой мускулов под туго обтягивающей плечи Мэтта замшевой сорочкой.
Мэтт снял промокшие джинсы и надел вместо них серые слаксы, облегавшие бедра и длинные мускулистые ноги. На какое-то безнадежное мгновение Мередит безумно захотелось подойти сзади, обнять его за талию и прижаться щекой к широкой спине. Господи, что бы он сделал? Скорее всего оттолкнул бы ее, с болью подумала Мередит.
Мысленно приготовившись к резкой отповеди, Мередит все-таки шагнула вперед, но тут же осознала: после того что пришлось целый день выносить его непредсказуемые настроения, ее собственные нервы были натянуты до предела, и каждую минуту мог последовать взрыв. Видя, что он заклеивает скотчем последнюю коробку, Мередит спросила:
— Тебе помочь?
— Нет, я уже закончил, — бросил Мэтт, не потрудившись обернуться.
Мередит застыла от намеренного оскорбления; взрыв ярости заставил кровь прихлынуть к лицу, и на щеках расцвели яркие пятна. Последним усилием воли пытаясь сохранить самообладание, она вежливо предложила:
— Я иду в комнату Джули собрать все, что она оставила. Может, сначала сварить кофе?
— Нет, — рявкнул он.
— Принести тебе еще что-нибудь?
— О ради Господа Бога! — взорвался он, резко оборачиваясь — Прекрати разыгрывать терпеливую, праведную жену и убирайся отсюда!
Нерассуждающий гнев загорелся в глазах Мередит; сжав кулаки, она боролась с нахлынувшими слезами, одновременно сдерживая безумное желание дать ему пощечину.
— Прекрасно! — процедила она, стараясь сохранить какое-то подобие достоинства. — Можешь сам готовить свой чертов ужин и есть его в одиночестве!
И с этими словами устремилась к лестнице.
— Что, дьявол тебя побери, это означает? — вскинулся Мэтт.
Мередит ступила на площадку и обернулась, глядя на него словно разъяренная, разгневанная богиня с разметавшимися по плечам волосами:
— Это означает, что меня тошнит от твоего общества!
По-видимому, это было еще мягко сказано, и Мэтт непременно рассмеялся бы, не будь он так зол на себя за внезапно пробудившееся желание. Да, пора признать правду, он хочет ее даже сейчас, когда она стоит в таком виде, обжигая его полным ненависти взглядом.
Мэтт молча дождался, пока она исчезнет в глубине коридора, и только потом медленно подошел к окну, оперся о подоконник и оглядел подъездную дорожку. Утрамбованную дорожку. Дейл О'Коннели, очевидно, приезжал, когда они обедали.
Несколько минут Мэтт простоял у окна, сжав челюсти, пытаясь заглушить внезапный порыв броситься наверх и наконец узнать, действительно ли Мередит настолько стремится получить хаустонский участок, что готова ради этого даже, переспать с ним. Прекрасный способ провести зимний день и ночь… нет слаще мести, чем позволить Мередит пойти на это, а потом отослать ее прочь с пустыми руками.
И все-таки он колебался, удерживаемый неясными моральными принципами… или инстинктом самосохранения. Оттолкнувшись от окна, Мэтт надел куртку и вышел во двор, исполненный решимости на этот раз отыскать ключи от ее машины. Он нашел их всего в нескольких дюймах от того места, где рылся раньше.
— Дорога расчищена, — объявил он, входя в комнату Джули, где Мередит укладывала в коробку старые альбомы с вырезками. — Можешь собираться.
Мередит, уязвленная ледяным тоном, вскочила. Конец. Все надежды на примирение, на возвращение добрых отношений, повторение вчерашнего дня улетучились. Собравшись с мужеством, она медленно завернула последний альбом. Все. Осталось только рассказать о выкидыше. Но теперь она ожидала, что ответом будет небрежная фраза: «Откровенно говоря, дорогая, мне в высшей степени наплевать!»
Мысль об этом сводила с ума, особенно потому, что пришлось целый день выслушивать издевательства, выносить несправедливые нападки, и наконец ее терпение готово вот-вот лопнуть.
Аккуратно уложив альбом в коробку, Мередит выпрямилась.
— Я бы хотела кое-что рассказать тебе перед отъездом.
— Мне это неинтересно, — на ходу бросил он, — так что поторопись.
— Только после того, как я расскажу тебе о том, ради чего приехала, — повторила Мередит, но тут же вскрикнула от неожиданности, почувствовав стальную хватку его пальцев.
— Мередит! — прошипел он. — Кончай молоть чушь и убирайся!
— Не могу! — выпалила она, вырвав руку. — У меня нет ключей!
И тут Мэтт впервые заметил кое-что: маленький саквояж, лежавший у постели. В ночь приезда Мередит Мэтт не мог думать ясно, но тем не менее, выйди она из машины с вещами, он наверняка заметил бы это. Ее машина заперта, так каким же образом Мередит удалось достать вещи?
Ринувшись к туалетному столику, Мэтт схватил сумочку Мередит и, бесцеремонно перевернув ее, вывалил содержимое. Ключи со звоном приземлились на бумажник и косметичку.