— Это делают Клирмонтан и его люди. Они этажом ниже, в одном из офисов третьего отдела. Можете зайти, если хотите.
— Боб, ты видел все семьдесят пять снимков? — спросил я.
Он посмотрел на меня.
— Да, Джек. Я видел их все.
— И там только дети?
Я почувствовал, что не могу вздохнуть. Сколько ни говори себе о брате: «Все прошло, все миновало», — оказалось, это не совсем правда.
— Джек, не нужно, — сказал Бэкус. — Там не было снимков остальных жертв. Ни фотографий офицеров полиции, ни вообще фото взрослых людей. Мне кажется...
Он не договорил.
— Что?
— Мне кажется, все просто: снимки такого рода не приносили дохода.
Я взглянул на свои руки. Правая лежала на столе и начинала побаливать. По-моему, под повязкой уже мокро. Вдруг я почувствовал, как на душе стало легче.
Что еще можно ощутить в момент, если вдруг понимаешь: никто не увидит фотографий твоего мертвого брата? Никто во всей стране не сможет загрузить его снимки, как могут они получить те, другие, уже записанные в сети и ожидающие взглядов больных людей, диктующих остальному миру собственные нездоровые вкусы.
— Джек, думаю, выйди это наружу, найдется немало охотников устроить демонстрацию в твою честь, — сказал Бэкус. — Они посадят тебя в автомобиль с откидным верхом и повезут по Мэдисон-авеню.
Посмотрев на него, я так и не смог понять: шутит Боб или нет? Но на всякий случай я не стал изображать радость.
— Вендетта. Вероятно, в некоторых случаях она не хуже, чем правосудие, — продолжил он.
— Спросите меня, похожи ли они, и я отвечу: это одно и то же.
Немного помолчав, Бэкус решил сменить тему:
— Джек, нужны твои показания. На девять тридцать я вызвал стенографиста. Ты готов?
— Как никогда.
— От тебя требуется одно: рассказать все по порядку. От А до Я, не упуская ни одной мелочи. Рейчел, возьми на себя руководство. Будешь задавать вопросы.
— Конечно, Боб.
— Желательно закруглиться к концу дня и представить дело окружному прокурору.
— Кто составляет бумаги для представления? — спросила Рейчел.
— Картер.
Бэкус посмотрел на часы.
— Гм, у вас осталось несколько минут. Впрочем, не спуститься ли вам в холл? Возможно, вас уже ждут. Ее зовут Салли Кимбэл.
Шоу закончилось. Мы встали, собираясь уходить. Наблюдая за реакцией Рейчел, я пытался определить, не уязвлена ли она своим заданием — допрашивать меня, в то время как местные агенты продолжают распутывать клубок данных из компьютера Гладдена? Ведь, похоже, это исследование представляло собой самую захватывающую часть дела. Впрочем, Рейчел ничем не выдала своего настроения. Стоя в дверях комнаты, она обернулась и предложила Бэкусу свою помощь, если таковая понадобится.
— Спасибо, Рейчел, — ответил он. — Гм... Джек, кстати, это для тебя.
Он собрал в стопку кусочки розовой бумаги. Вернувшись к столу, я взял их все.
— И еще вот это.
Подняв с пола мою сумку с компьютером, он передал ее через стол.
— Вчера ты забыл ее в машине.
— Спасибо.
Я наскоро перетасовал розовые листки. Оказалось, их больше десятка.
— Ты становишься популярным, — заметил Бэкус. — Медные трубы. Гони их прочь.
— Только после демонстрации.
Бэкус не улыбнулся.
* * *
Пока Рейчел ходила за стенографисткой, я стоял в коридоре, просматривая записки с телефонами. В основном приглашения повторяли все те же телепрограммы. Некоторые из звонков были от газетчиков, а один — от конкурента «Роки» в моем родном городе, «Денвер пост». Конечно, оставили свой след и таблоиды: газеты и их телеверсии. Звонил и еще один знакомец, Майкл Уоррен. Заметив код 213, я сообразил, что он еще в городе.
Три записки, в отличие от других скорее озадачившие, исходили не от собратьев по перу. Часом ранее мне звонил Дан Бледшоу из Балтимора. Еще два звонка поступили из книжных издательств: один — от главного редактора издательского дома со штаб-квартирой в Нью-Йорке, а второй — от помощника другого крупного издателя. Представив себе оба бренда, я ощутил смесь радостного предвкушения и трепета.
Наконец вернулась Рейчел.
— Она появится через минуту. Здесь близко кабинет, который нам выделили. Давай подождем лучше там.
Я пошел за ней следом.
* * *
Кабинет оказался уменьшенной копией того помещения, в котором мы разговаривали с Бэкусом. Круглый стол, четыре стула и окно с красивым видом на восточную часть деловых кварталов города. Спросив разрешения у Рейчел, я взял телефон и набрал номер из записки Бледшоу. Он снял трубку после первого же гудка.
— "Расследования Бледшоу".
— Это Джек Макэвой.
— Джек Мак! Как твои дела?
— Все путем. А твои?
— Намного лучше, особенно после утренних новостей.
— Хорошо, рад это слышать.
— Джек, ты сделал доброе дело, прикончив его. Реально доброе.
Странно, а я чувствую себя не так уж здорово. Я подумал это, не высказывая свою мысль вслух.
— Джек?
— Что?
— Я тебе должен, дружище. И Джонни Мак.
— Брось, мы в расчете, Дан. Ты уже помог мне.
— Ладно, ты тоже. Как-нибудь, если вернешься, сходим в одну таверну, на крабов. Счет будет оплачен.
— Спасибо за приглашение, Дан. Как-нибудь.
— Эй, а как насчет одной мадам из бюро? Ее показывали по телевизору, да и в газетах тоже. Агент Уэллинг, кажется? Она ничего.
Я посмотрел на Рейчел.
— Да, ничего.
— Я видел по Си-эн-эн, вчера вечером она выводила тебя из магазина. Будь начеку, юноша.
Дану удалось выжать из меня улыбку.
Положив трубку, я посмотрел на записки с телефонами издателей. Вероятно, я должен позвонить, вот только которому из них? Пока я слабо представлял особенности книгоиздания. Правда, в те времена, когда еще пытался написать свой роман — тот, что остался незаконченным и лежал сейчас в ящике стола в Денвере, — я провел маленькое исследование и решил: если закончу книгу, найду себе хорошего агента, прежде чем обратиться к редактору.
Я даже выбрал того, с кем собрался договориться. Вот только роман остался незаконченным. Почти вспомнив имя и телефон, я всерьез решил связаться с ним попозже.
Следующим по очереди оказался звонок от Уоррена. Ответил оператор, и я попросил соединить с Уорреном.