Биллетс покачала головой:

— У нас нет времени, чтобы полностью сосредоточиться на этом деле. Я вас обоих не отрывала от него десять дней. С тех пор как служу здесь, я ни разу не могла позволить какой-нибудь паре так долго заниматься одним расследованием.

— Значит, мы снова на очереди?

— И следующее дело достанется вам.

Босх предполагал, что так и случится. За десять дней, пока они работали над этим делом, двум другим парам из группы расследования достались другие. Теперь наступил их черед. Редко когда удавалось так долго заниматься одним делом. Это было роскошью. Жаль, что его так и не раскрыли, подумал Босх.

Он также понимал, что, возвратив их на очередь, Биллетс тем самым делает молчаливое признание, что не рассчитывает на успех. С каждым днем вероятность довести дело до конца заметно уменьшается. При расследовании как убийств, так и других преступлений.

— Так, — произнесла Биллетс. — Хотите еще о чем-нибудь поговорить?

Босх внезапно подумал, что ей что-то известно о звонке из 0-2. Заколебался, потом покачал головой, как и Эдгар.

Они вернулись к своему столу, и Босх позвонил Джесперу.

— Манекен в целости и сохранности, — сообщил он, когда криминалист взял трубку. — Я завезу его сегодня, попозже.

— Хорошо. Но я звонил не поэтому. Хотел сказать, что могу добавить кое-что к заключению относительно скейтборда, которое отправил тебе. Конечно, если это еще важно.

— Собственно говоря, нет, Энтони, но что ты хочешь добавить?

Он открыл досье и листал, пока не нашел заключение из НИО.

— Так вот, я указал, мы установили, что этот скейтборд изготовлен в промежутке времени от февраля семьдесят восьмого года до июня восемьдесят шестого, верно?

— Да, здесь так написано.

— Ну а теперь могу сократить этот срок вчетверо. Данный скейтборд изготовлен между семьдесят восьмым и восьмидесятым годами. Два года. Не знаю, имеет ли это какое-либо значение для дела или нет.

Босх пробежал глазами заключение. Поправка Джеспера, в сущности, значения не имела, поскольку они уже не рассматривали Трента как подозреваемого и скейтборд был не связан с Артуром Делакруа. Однако Босху все-таки стало любопытно.

— Как ты сократил этот срок? Здесь говорится, что данная модель выпускалась до восемьдесят шестого года.

— Так оно и было. Но на скейтборде есть дата. Тысяча девятьсот восьмидесятый год.

Босх пришел в недоумение:

— Постой-постой. Где? Я не видел никаких...

— Я снял подвески — то есть колеса. У меня выдалась свободная минута, и я решил посмотреть, есть ли там метка изготовителя. Патент или код торговой марки. Их не оказалось. Но я заметил, что кто-то выцарапал с нижней стороны на древесине дату и затем закрыл ее подвеской.

— При изготовлении?

— Нет, вряд ли. Работа непрофессиональная, дату с трудом удалось прочесть. Пришлось воспользоваться увеличительным стеклом и боковым светом. Думаю, владелец пометил скейтборд в потайном месте на тот случай, если возникнет спор о том, кому он принадлежит. Например, если его украдут. Как я указал в заключении, эти скейтборды были когда-то лучшими. Они шли нарасхват — их, наверное, было проще украсть, чем найти в магазине. Поэтому ребенок, который его купил, снял заднюю подвеску — установленную изначально, не ту, что сейчас, — и вырезал дату. Тысяча девятьсот восемьдесят А.Д.

Босх взглянул на Эдгара. Напарник говорил по телефону, прикрывая рукой микрофон. Явно по личным делам.

— Ты сказал — А.Д.?

— Да, это «анно Домини» или как там произносится по-латыни. Означает «новой эры». Я нашел это в справочнике.

— Нет, означает Артур Делакруа.

— Кто это?

— Энтони, это жертва. Артур Делакруа. А.Д.

— Черт! Босх, у меня не было имени жертвы. Ты предоставил мне все улики, пока они были безымянными, и не внес поправки. Я даже не знал, что ты произвел опознание.

Босх его не слушал. По телу расходился выброс адреналина. Он чувствовал, что пульс учащается.

— Энтони, будь на месте. Я выезжаю.

— Хорошо.

47

Шоссе было запружено машинами, люди покидали город на выходные дни. По пути Босху то и дело приходилось сбавлять скорость. Его мучило нетерпение. Он понимал, что причиной тому были открытие Джеспера и телефонный звонок из 0-2.

Босх взглянул на дату на циферблате часов. Он знал, что перемещения обычно устраивают в конце расчетных периодов. Деньги выплачивались дважды в месяц — первого и четырнадцатого числа. Если его собирались перевести немедленно, то на завершение дела ему оставалось три-четыре дня. Он не хотел оставлять расследование в руках Эдгара или чьих бы то ни было. Надеялся сам довести его до конца.

Босх достал из кармана извещение о телефонном звонке. Развернул его, держа на руле. Несколько секунд смотрел на него, потом вынул сотовый телефон. Набрал указанный на извещении номер и стал ждать ответа.

— Оперативный отдел, лейтенант Болленбах слушает.

Босх выключил телефон. Лицо у него горело. Подумал, есть ли у Болленбаха определитель номера звонящего. Он сознавал, что медлить со звонком нелепо, ведь что случилось, то случилось, и телефонный звонок ничего не изменит.

Спрятав телефон с извещением, Босх постарался сосредоточиться на деле, особенно на последнем сообщении Джеспера о скейтборде, обнаруженном в доме Николаса Трента. Босх понимал, что после десяти дней расследования дело совершенно запуталось. Человек, за которого он сражался с начальством, стремясь его обелить, стал теперь единственным подозреваемым — с вещественной уликой, определенно связывающей его с жертвой. У него мелькнула мысль, что, возможно, Ирвинг прав. Ему пора в отставку.

Сотовый телефон защебетал, и Босх решил, что звонит Болленбах. Он не хотел отвечать, но от судьбы не уйдешь. И раскрыл телефон. Звонил Эдгар.

— Гарри, чем занят?

— Я тебе говорил. Мне нужно в НИО.

Он не хотел сообщать напарнику о последнем открытии Джеспера, пока не увидит его сам.

— Я мог бы поехать с тобой.

— Это было бы пустой тратой твоего времени.

— Слушай, Гарри, Бдиллетс тебя ищет, и ходит слух, будто тебя переводят.

— Ничего об этом не знаю.

— Но ты сообщишь мне, если что-нибудь произойдет? Мы ведь долго вместе работали.

— Скажу тебе первому, Джерри.

Добравшись до Паркер-центра, Босх попросил одного из дежуривших в вестибюле патрульных помочь ему доставить манекен в научно-исследовательский отдел, отдал его Джесперу, тот взял манекен и с легкостью отнес в чулан.

Джеспер повел Босха в лабораторию, где скейтборд лежал на смотровом столе. Включил лампу на штативе и выключил верхний свет. Повернул лупу так, чтобы она оказалась над скейтбордом, и пригласил детектива взглянуть. Боковое освещение создавало легкие тени, и надпись была отчетливо видна.