Одри прижала ее к себе и опять не сдержала слез.
— Может быть, родная. А может, и нет. Может, он к нам еще вернется.
Уложив детей, Вайолет села у камина в гостиной и неподвижно уставилась на огонь. Самое страшное — неизвестность.
Одри подсела к ней, обняла, они вместе поплакали.
— Наверно, это глупо, но я думаю, что Джеймс жив, — тихонько всхлипнула Ви. — Он хорошо говорит по-французски, будем надеяться, «Свободная Франция» [10] ему поможет.
Она сказала, что отнесет бренди в кабинет лорду Готорну.
Старик слишком горд, чтобы плакать вместе с ними, но обе понимали, каково ему сейчас.
Было уже за полночь, когда они разошлись по спальням.
Все ждали — вдруг раздастся звонок и им сообщат, что Джеймс жив и здоров, что произошла ошибка. Но телефон молчал.
Последние дни беременности стали для Одри настоящей мукой. Чарльз, можно считать, поправился и не находил себе места. Несчастье с Джеймсом заставило его еще острее ощутить свою бесполезность. Вайолет все время была в страшном напряжении; лишь изредка на нее находило какое-то умиротворение.
Джеймс жив, твердила она в такие моменты, и ничто не убедит ее в обратном, пока не объявятся очевидцы его смерти. Чарли и Одри поддерживали в ней эту веру, но сами почти потеряли надежду.
Дети тоже никак не могли успокоиться. Наверное, для них было бы легче, если б мать сказала, что отец погиб, но надежда теплилась, и это было еще мучительнее.
Одри устала носить свое необъятное тело. В июне стояла изнурительная жара, ночами ей не хватало воздуха, а днем она казалась себе огромной бочкой на двух ногах. Вдобавок ребенок изводил ее своими плясками.
— Он мне все внутренности отобьет! — жаловалась она Чарльзу.
По срокам она перехаживала уже две недели, но врач сказал, что так бывает, советовал много гулять и спать. Ни то, ни другое при нынешней неуклюжести ее не прельщало, но Чарльз и Ви насильно вытаскивали ее на прогулки, да еще потешались над тем, как она смешно, по-утиному, переваливается с боку на бок. Ожидание ребенка хоть немного скрашивало их общее горе.
— Хватит, больше ни шагу не сделаю, слышите? — взбунтовалась Одри и уселась на большой камень. — Сперва кормят на убой, потом заставляют бегать марафонские дистанции! Или на руках тащите меня домой, или нанимайте грузовик!
— Да где возьмешь такой большой грузовик? — откликнулся Чарли, за что получил подзатыльник.
Шутки шутками, а Одри едва доплелась до дома; у нее разламывалась спина. Она сказала Вайолет, что, видимо, подхватила грипп.
— Грипп? — нахмурилась та. — С чего ты взяла?
— Тяжесть в желудке, и спина весь день болит.
— Неужели? — хмыкнула Ви и, когда Одри пошла прилечь, объявила Чарльзу, что теперь его сын не заставит себя ждать.
— Как? — всполошился он. — У нее уже началось?
— Да нет. — Ви улыбалась, но не так, как прежде, при Джеймсе, а одними губами. — Но по всем признакам скоро начнется.
— Пора бы уже! — вздохнул он.
Этой ночью Одри, вместо того чтобы лечь, принялась делать перестановку в детской. Все ее вдруг перестало устраивать, только в час ночи муж уговорил ее лечь. Сам тут же уснул, а она все ворочалась. Поднялась, походила. К боли в спине добавилось неприятное покалывание по всему телу. Она решила принять ванну, но и это не помогло. Внезапно ее пронзила острая боль — она так и подскочила в ванне. Странно, ведь в книгах пишут, что поначалу схватки не должны быть такими резкими.
Когда боль прошла, она подумала, уж не приснилось ли ей все.
Успокоила себя, еще немного понежилась в теплой воде и уже собралась вылезать, как накатила новая схватка, и Одри уцепилась за оба крана, чтобы не упасть. Она поспешно выкарабкалась из ванны, завернулась в полотенце и хотела идти будить Чарльза, но тут отошли воды, залив весь пол. Ее охватила паника. Так не должно быть! Господи, что же это! Она изо всех сил старалась не думать о выкидыше.
Чарльз, когда она стала его тормошить, сонно перекатился на бок, но вдруг рывком сел и уставился на нее.
— Кажется, у меня началось, — испуганно прошептала она. — Чарли… мне страшно!
— Не бойся, родная! — Он ободряюще улыбнулся ей и соскочил с кровати. — Все будет хорошо. Посиди, я что-нибудь на себя натяну и помогу тебе одеться.
Но она вцепилась в него и стала хватать ртом воздух.
— Давно началось? — спросил Чарли, не в силах смотреть, как она мучается. — Почему сразу не разбудила?
— У меня было всего несколько схваток… но они… о Боже, Чарли, о-о-о…
Он с трудом уложил ее на кровать.
— Я пойду позвоню доктору.
— Нет! Не оставляй меня!
— Я быстро! Честное слово!
Он вылетел из спальни, по дороге забарабанил в дверь Ви и чуть не скатился по лестнице к телефону. Разбуженный среди ночи доктор сказал, что будет ждать их в больнице. Завидуя его спокойствию, Чарли бегом бросился назад.
Одри сидела на постели, широко расставив ноги и согнув их в коленях. Ви держала ее за руки.
— В больницу! — крикнул он с порога и, подхватив со стула брюки, рубашку и носки, метнулся в ванную.
Второпях натянул на себя одежду, вышел, сунул ноги в ботинки.
— Пойду выводить машину.
Но Одри лихорадочно трясла головой, подавала ему какие-то знаки, и у него не хватило духу уйти. Он подошел к постели, заглянул в испуганные, расширившиеся от боли глаза.
— Родная моя…
— Не уходи… Я не поеду…
— Боюсь, что действительно уже поздно, — вмешалась Вайолет. — Позвони доктору, попроси его приехать сюда.
— Как — здесь?! — в ужасе воскликнул Чарли.
А вдруг что-то не так? В больнице все же спокойнее. Но Ви молча кивнула на дверь, и Чарли подчинился. Через час после первых схваток Одри начала кричать. Слава Богу, доктор еще не ушел. И хотя Чарли говорил сбивчиво, он сразу все понял и сказал, что скоро будет. Не прошло и пятнадцати минут, как он вошел в спальню, тихо прикрыл за собой дверь и, заглянув Одри в лицо, громко и отчетливо проговорил:
— Слушайте меня! Ваш ребенок скоро появится на свет.
Помогите ему. Надо очень глубоко дышать. — Доктор внимательно смотрел в ее обезумевшие от боли глаза. — Ну, дышите же! Сильно, как собака, ну! — Он вырвал ее руки у Чарли и Ви. — Вот так! Еще раз!