– А кто эти три головореза там, рядом с музыкантами? – И сэр Бонифаций указал на здоровенных незнакомцев в чёрных плащах, один из которых носил на глазу повязку.
– О… это пасынки прекрасной леди, – ответил юный рыцарь. – Тому, что с повязкой, шестьдесят шесть лет, седоусый чуть младше, ну а третьему, с блестящей лысиной, где-то за сорок. Скользкие типы. Говорят, они промышляют заказными убийствами.
– Даже так? – удивился сэр Бонифаций. – Но какой в этом смысл, ведь по тем же слухам их мать невероятно богата.
– В том-то и дело, – невесело ухмыльнулся юноша. – Их привлекает сам процесс, а не оплата. Скажу вам по секрету, прежний муж леди, барон фон Шварцкопф, умер при весьма странных обстоятельствах. Официально считается, что это самоубийство. Его тело нашли в местном лесу с отрезанной головой и тремя ножами в спине.
– Бывает же такое! – покачал головой сэр Бонифаций. – Видно, опостылела бедняге жизнь мирская.
– И не говорите… – согласился юноша. – А вот и невеста…
Головорезы в плащах заметно напряглись, и в праздничный зал вошла леди Маргарет.
– Она восхитительна! – выдохнул сэр Бонифаций. – Смуглая кожа, вьющиеся волосы, чувствуется южная испанская кровь, дитя Пиренеев… она прекрасна. Воплощение страсти!
Леди Маргарет и впрямь была так же хороша, как её описывал сэр Бонифаций. Ярко-красное платье и белая хризантема в густых чёрных волосах ещё больше подчёркивали её эффектную индивидуальность, непередаваемый шарм и очарование.
Присутствующие в зале женихи были сражены наповал.
Началась нудная процедура знакомства.
Леди Маргарет в сопровождении хмурых пасынков медленно обходила собравшихся.
– Сэр, тут такое дело… – постучал по плечу сэра Бонифация сэр Дорвальд. – Отойдёмте в сторонку… на минутку.
– Я к вашим услугам, дружище…
И рыцари укрылись за большим цветком в аккуратной деревянной кадке.
– Так уж получилось, – откровенно нервничая, начал сэр Дорвальд, – что я немного… знаком с этой леди.
– Немного знаком?
– Ну да…
– Между вами что-то… было?
– Пару лет назад я жил в её замке в течение четырёх месяцев, – туманно ответил сэр Дорвальд, слегка смущаясь.
– В качестве кого?
– Э… э… э… в качестве телохранителя.
– О, какая славная история. Ну и как тело?
– Оно великолепно! – Сэр Дорвальд даже облизнулся. – Вы ведь понимаете… не мог же я, в конце концов, охранять то, с чем плохо знаком.
– Ну разумеется… – подмигнул приятелю сэр Бонифаций.
– Я должен был находиться постоянно рядом… в непосредственной, так сказать, близости… Она в тот год всё время бредила какими-то болотными вурдалаками. Боялась, что те на неё нападут… А ночи осенью холодные, даже самый большой камин едва греет и…
– Я всё понимаю, можете дальше не продолжать…
– В общем… – Сэр Дорвальд улыбнулся. – Я могу составить сэру Нэвилу небольшую протекцию.
– Вы действительно можете замолвить за него словечко перед леди?
– Определённо!
– О подобном я не мог и мечтать, – признался сэр Бонифаций. – Скажу вам по большому секрету, мне порядком уже надоело всё это приключение. Так что действуйте, мой благородный друг…
И рыцари, соблюдая строгую конспирацию, поодиночке выбрались из-за цветка.
После танцев с последующими угощениями число благородных женихов неожиданно уменьшилось. Около десятка рыцарей, терзаемых внезапным желудочным недомоганием, выбыли из игры.
В основном то были благородные господа из бедных, но знатных родов, не евшие больше суток. Конечно, с их стороны было весьма опрометчиво съесть практически все бисквитные пирожные с ореховым кремом, но исправить плачевную ошибку оказалось невозможно.
Личный врач леди Маргарет лишь обессиленно развёл руками после медицинского осмотра пострадавших, и героически постанывающих рыцарей торжественно отвезли в ближайший город.
Когда настал кульминационный момент смотрин, прекрасная вдова жестом оборвала музыку и красивым контральто произнесла:
– Господа, я в замешательстве.
И рыцари, готовые отдать свои жизни ради прекрасной леди, все как один ринулись вперёд. Но красноречиво поигрывающие ножами пасынки красотки заставили благородную толпу отхлынуть.
– Я только что выбрала себе мужа, точнее… почти выбрала… моё сердце покорил вот этот рыцарь. – Прелестная вдовушка указала на здоровенного бугая в плохо отполированных и довольно кустарно сделанных доспехах. – И вот этот…
Унизанный золотыми кольцами нежный пальчик явственно указывал на сэра Нэвила.
– Что же мне делать? – трагически заломила руки красавица. – Такой нелёгкий выбор. Как решить и не обидеть ни одного из них?!!
– Поединок!!! – хором взревели оставшиеся ни с чем рыцари, тайно желая смерти обоим счастливчикам. – До последней капли крови!!!
– Да будет так! – взмахнула длинными обворожительными ресницами прекрасная вдовушка, окружённая ухмыляющимися пасынками.
Сэр Нэвил в отчаянии упал прямо на руки сэра Бонифация, несколько обеспокоенного таким неожиданным поворотом событий.
При помощи пузырька с нашатырным спиртом сэра Нэвила быстренько привели в чувство.
– Где я? – блаженно улыбнулся рыцарь и тут же, вспомнив всё, попытался повторно грохнуться в обморок.
– Не сметь! – гневно взревел сэр Бонифаций, оттаскивая сэра Нэвила в ближайший угол.
Сэр Нэвил передумал терять сознание, но трястись всё равно не перестал. Боевые доспехи на нём так и подпрыгивали.
– Значит, так… – Сэр Бонифаций внимательно посмотрел на расступившихся рыцарей.
Посередине зала образовалось приличных размеров открытое пространство, где и должны были с минуты на минуту сойтись поединщики.
– О Боже! – простонал сэр Нэвил, увидев вышедшего на середину круга брутального противника с огромной секирой в руках.
Вжи-и-и-их! И несколько листиков несчастного цветка в кадке упали на мраморный пол. Место среза выглядело идеально, словно воздух рассекла не огромная секира, а тонкий, виртуозно заточенный кинжал.
Вжи-и-и-их! И зазевавшийся рыцарь в толпе лишился одного из павлиньих перьев на шлеме.
Увидев такое дело, сэр Нэвил приободрился, рассчитывая, что оскорблённый рыцарь вызовет наглеца на честный поединок, но этого, к сожалению, не произошло. Подобрав с пола отсечённое перо, благородный господин внимательно посмотрел на потолок, расписанный замысловатыми картинами, и, тихо выругавшись, погрозил кулаком изображённому прямо по центру зала упитанному амуру.