Бросив все свои дела и отменив все встречи, Борис Богданович Убийвовк, переодевшись из делового костюма в более цивильную одежду, с видом идущего на крест великомученика поехал к своему зятю на квартиру, заранее зная, какой тяжелый ему предстоит разговор.
Хрючевский киллер Иннокентий Петрович Белочкин находился в это время дома, где в окружении домашнего уюта, включавшего в себя склочную супругу и семерых детей, смотрел по телевизору новости, а именно свежую криминальную хронику.
— Ситуация в Чечне с каждым днем все ухудшается, — загробным голосом вещал с телеэкрана уставший диктор, — растет беспредел. Вчера чеченскими террористами под руководством Мамаева был захвачен автобус с чеченскими террористами Кадаева.
— Ах, какое безобразие, — сокрушенно качал головой Иннокентий Петрович, — какое безобразие, что творится. Муня… — крикнул он возившейся на кухне жене, — ты только посмотри на это, мир катится в ад.
— Да пошел ты, — злобно огрызнулась супруга, — лучше, чем диван пролеживать, мусор бы вынес.
Ох, если бы знала Марина Борисовна, кем на самом деле является ее благоверный, то таким тоном с ним бы никогда не разговаривала, тапочки бы в зубах приносила и пылинки с одежды сдувала.
А по телевизору тем временем стали передавать блок местных криминальных новостей, куда отснятый материал о разгроме казино “Эльпасо” еще не попал.
— Вчера произошло столкновение хрючевских представителей сексуальных меньшинств с представителями хрючевских сексуальных большинств, — продолжал вещать диктор. — Большинство из меньшинств было доставлено в областную больницу.
— Ай-ай-ай, — покачал головой киллер, — как некрасиво получилось.
Затем телевизор мигнул, и по нему пошла ненавистная жителям города пятнадцатиминутная реклама. На экране появился смуглый бородатый человек с явно восточной внешностью и, белозубо улыбнувшись зрителям, произнес:
— Я террорист и постоянно работаю с людьми.
На экране промелькнула многолюдная улица, по которой шел улыбающийся смуглолицый молодой человек.
— Вот почему, — его лицо заняло почти весь экран, — “Тик-так” всегда со мной.
Камера резко пошла назад, и зрители увидели, что в руках чернявый молодой человек держит бомбу с часовым механизмом. Затем раздался взрыв, на фоне которого появилась белая надпись:
ПОКУПАЙТЕ ДИНАМИТНЫЕ ШАШКИ “ТИК-ТАК” ДЛЯ ГЛУШЕНИЯ РЫБЫ ТОЛЬКО В МАГАЗИНАХ ФИРМЫ “БРАКОНЬЕР”.
Сплюнув, Иннокентий Петрович пнул телевизор ногой и в раздражении отключил его от сети.
— Какая мерзость, — гневно констатировал он, пройдя в прихожую, где уже битые десять минут не унимался дверной звонок.
— Муня, неужели тебе так трудно было открыть входную дверь, — с укоризной сказал он жене, проходя мимо кухни.
В ответ ему в спину полетела небольшая кастрюля, слава Богу, пустая. Изловчившись и поймав кастрюлю на лету (а реакция у Белочкина, сами понимаете, была o-ro-ro), Иннокентий Петрович поставив ее на пол, наконец отпер входную дверь, обнаружив за ней взмыленного, одетого в белую спортивную куртку “Адидас” Бориса Богдановича.
— Вы что там все заснули? — недовольно спросил зятя тесть. — Я десять минут звоню.
Иннокентий Петрович виновато развел руками:
— Я телевизор смотрел и потому не слышал.
— Ладно, — отодвинув щуплого зятя в сторону. Убийвовк прошел в квартиру, — я по делу.
Затем, раздув ноздри, принюхался и, увидев на полу кастрюлю, тихо спросил:
— Что, готовит?
— Готовит, — кивнул зять.
— Ну тогда не будем ее беспокоить, Кеша, — прошептал Борис Богданович, осторожно на цыпочках прокравшись в гостиную, ибо буйный нрав его дочери предстоящей беседе явно не способствовал, а то мог и вовсе навредить.
— Ну что там уже случилось? — спросил Иннокентий Петрович, плюхаясь на свой любимый диван. — Опять убрать кого-то нужно?
Убийвовк кивнул:
— Да, Кеша, причем заказ будет оптовый. Киллер сделал кислую мину:
— Надеюсь, без женщин, детей и домашних животных.
— Без, — подтвердил Борис Богданович и, тяжело вздохнув, добавил, — но с одним условием.
— Каким еще условием? — недовольно переспросил Иннокентий Петрович, почесывая пятку сквозь дыру в носке. — Ты же знаешь, Богданович, я работаю так, как мне хочется, и никаких условий и правил не приемлю.
— А хочешь второй приют для сирот выстроить? — выложил свой единственный козырь Убийвовк, и тут-то Белочкину уже пришлось серьезно задуматься.
Естественно, что в данном месте повествования у внимательного читателя брови полезут на лоб, поскольку, во-первых, выше упоминалось, что приют для бедных сироток в Хрючевске выстроил лично Сан Саныч, во-вторых, нигде не было сказано, куда свои деньги девает киллер после исполнения заказов, поскольку живет он и это следует особо отметить, очень скромно.
Итак, внесем ясность.
Понятно, что такой благородный человек, как Иннокентий Петрович Белочкин, всегда мысленно сравнивающий себя перед очередным делом с Робин Гудом, тратить заработанные тяжелым в поте лица трудом деньги только на себя никогда бы не позволил, ибо это было противно всей его светлой сущности.
Деньги, точнее, очень большие деньги, получаемые им за чистку рядов хрючевского общества от всяческой скверны (как сам он часто выражался в беседах с тестем), киллер почти все отдавал на благотворительность, анонимно финансируя городские больницы, школы и дома для престарелых, искупая тем самым свою вину за грехи (как он считал) перед Господом Богом.
Приют для сирот также был выстроен на деньги Иннокентия Петровича, но, поскольку сделать это анонимно в Хрючевске было несколько затруднительно, роль подставного лица в этом благородном деле взял на себя не кто иной, как Сан Саныч Воротилов, почти бесплатно получивший лавры городского благодетеля и почетную грамоту от мэра. В общем, поднял свой рейтинг в глазах хрючевского обывателя, так сказать, за чужой счет.
Зная все это, Убийвовк был уверен, что от заманчивого предложения построить на заработанные деньги второй приют Иннокентий Петрович вряд ли откажется. И надо сказать, что бывший опер не прогадал. Глаза его зятя стали мечтательными, а на лице появилась идиотская улыбка праведника, за которую Белочкин неоднократно получал по морде от темпераментной супруги.
— Хорошо, — наконец молвил размечтавшийся киллер, — я согласен, каково же твое условие? Борис Богданович довольно ухмыльнулся:
— Сан Саныч хочет, чтобы ты лично к нему явился и принял заказ.
— Это исключено, — злобно отрезал Иннокентий Петрович, — я ни за что не стану светиться.
— Но, Кеша, — мягко возразил Убийвовк, — ведь это будет твое последнее дело.
— Это в каком интересно смысле последнее, — подозрительно переспросил киллер, холодным взглядом профессионала оценивая размеры лба своего тестя.