Добродеев открыл рот, чтобы приветствовать гостей из прошлого. Все-таки давно не виделись. Это для него прошло всего десять минут, а для этой четверки – неизвестно сколько. Быть может, даже несколько месяцев. Или лет. Кто его знает?.. Впрочем, Добродеев не успел сказать и слова, как все его сомнения были развеяны одной фразой Сильвии:
– Н-да… Скатались туда и обратно. Два денька там – и капут. Ну и ну!..
– Это называется: скоро, бля, на бал, – сказал Ковалев, а потом подумал и прибавил к своей и так кудрявой фразе крепкое ругательство. Ничуть не смущаясь присутствием женщины. Да и Сильвия не смутилась.
– И какие результаты? – быстро спросил Добродеев.
– Да какие результаты… – махнул рукой Афанасьев. – Самое мерзкое, что могло быть гораздо хуже. А теперь я даже боюсь угадать реакцию нашего дражайшего руководства на то, что мы ничего не выполнили. Только разве что Ковбасюка оттуда забрали, да он особенно и не рвался. Уже присматривал себе местечко в только что основанном Петербурге, на Заячьем острове, чтобы строить себе дом. Кстати, хотел выкроить себе место рядом с «химическим» князем Меншиковым, к которому Ковбасюк пролез в любимцы. Зверей дрессирует, конюшню меншиковскую холит и лелеет. Князь в нем души не чает, давно уж и забыл, как Ковбасюк на дыбе висел по обвинению в причастности к покушению на государя. Государь тоже поумнел с момента нашей последней встречи. Нет, пить там меньше не стали, просто стали больше закусывать. И есть с чего: Нарву взял, Питер заложил, не грех и выпить по такому поводу, верно ведь? Вот мы и выпили. Колян Ковалев умудрился даже на ночлег в царевом домике расположиться, так он Петру Алексеевичу понравился.
– Гнилое дело, в общем, задумал президент Нэви Буш, – сказала Сильвия. – Я сначала впечатлилась, дескать, побороться за права женщин в неотесанной стране, подкорректировать кровавую историю… а теперь вижу, что ничего, кроме вреда, из этого не выйдет.
– Да я это с самого начала, собственно, говорил, – после паузы произнес Добродеев, – потому и отбирал в миссию людей, которые умеют обходиться с живой историей, скажем так, поаккуратнее. Теперь, честно говоря, и не знаю, как излагать все это нашей высокой комиссии в Вашингтоне. А что с Петриком Первеньким? То, что им царя не подменили, это я уже понял. А где он?
– Его крысы съели, – печально сказала Сильвия. – Я не успела его увеличить, согласно вашим инструкциям, а в этом только что основанном Петербурге столько крыс, что просто ужас. Вот он и попал им на зубок. Но это еще не самое печальное… Честно говоря, я не знаю, что и думать. В общем, в этот раз снова кто-то проник в царский дом и, кажется, попытался УБИТЬ царя. Потому что вопил Петр Алексеевич немилосердно, еще громче, чем в первый раз, когда Женя, на свою и нашу беду, взялся вылавливать преступника. Теперь никто его не ловил, но Меншиков признал и меня, и Афанасьева, хотя мы подкорректировали внешность. Цепкий взгляд у нашего «ангидрида». Если в первый раз можно было предположить, что наше прибытие в прошлое и нападение на царя совпали по чистой случайности, то теперь – едва ли. Нет, это не случайность. Кто-то с редкой целеустремленностью предпринимает попытки покушения на Петра именно в тот момент, когда мы НАХОДИМСЯ ТАМ. Агата Кристи, детектив, черт знает что!.. В общем, снова пришлось спасаться бегством, на этот раз тоже еле ускреблись. Ковалева вот хватили поленом по лицу. Не самое приятное ощущение для банкира, правда, Николай Алексеевич? В общем, нужно заканчивать с этим идиотизмом, пока не допрыгались до серьезных последствий. Афанасьев вот чуть Мен-шикова не пришиб, когда мы удирали. Представляете, что было бы, если бы Меншиков погиб в 1703 году, а не умер в ссылке в Березове в 1730-м? Это же вся русская история может перевернуться напрочь! Черт знает что вытворяет этот недоумок Буш с его кретином Бишопом! Да еще нашими же руками! Одна надежда, что вице-директор Глэбб и вот Астарот Вельзевулович помогут воздействовать на эту американщину!
Добродеев покачал головой:
– На Глэбба как раз надежды мало. Ведь, насколько я понимаю, его племянничек Пит Крепкий Буббер остался там, «мундак» несчастный?
– Ну да.
– Понятно. А это означает, что у нас будут крупные неприятности. Что там с Буббером, кстати?
– А он эмигрировал, – отозвался Ковбасюк. – Он попал в плен к шведам под Нарвой три года назад… то есть в тысяча семисотом году… И теперь на службе у короля шведского Карла двенадцатого. А это тоже еще та сволочь. Головы телятам вот рубит, забава у него такая.
– Да лучше телятам, чем стрельцам… – отозвался Афанасьев.
Астарот Вельзевулович нервно щелкнул пальцами, с их кончиков сорвался длинный электрический разряд и ударил в напольное покрытие. Протянулась струйка дыма, и стал явно ощутим запах жженого пластика. Как раз в этот момент вспыхнула огромная панель на стене, и на ней появились генерал Бишоп, злой как черт, а также Глэбб и президент Нэви Буш в дурацкой зеленой рубашке и почему-то ковбойской шляпе, которая придавала его и без того глупому лицу одеревенелое выражение. Президент кашлянул и произнес:
– О'кей! Я вижу, что все в сборе. Очень хорошо.
– Как дела? – хмуро осведомился Бишоп.
Причина его мрачности стала понятнее чуть позже, когда выяснилось, что его миссия в средневековом Китае была провалена с грохотом и потерями. Генерал Бишоп сам еле ноги унес и теперь пылал праведным гневом. Еще бы!.. Министр обороны ВША так мечтал устроить в Великой Китайской стене «Макдоналдс» и облагодетельствовать несчастный народ, вынужденный есть палочками рис! Боже мой! Вот потому они такие тощие и желтые!..
Сильвия обрисовала положение дел. Бишоп вытянул губы трубочкой и изрек:
– Так! Американский гражданин Буббер все еще в плену у этих северных варваров…
– Попрошу!.. – не выдержал Ковалев. – «Варваров»! На себя посмотри, цивилизатор хренов!
Реплика осталась без ответа, потому что генерал Бишоп стал немедленно оправдывать все самые худшие предположения Добродеева. Он заявил, что требуется немедленная высадка американского спецназа в России начала XV века и Китае середины XV века. «Силовые методы, – важно заявил этот идиот, – наиболее приемлемы в создавшейся ситуации, клянусь ослиной задницей!» Генерал Бишоп только что получил на орехи от китайцев и теперь, верно, намеревался добавить к своим китайским впечатлениям еще и российские, петровские. Известно, что существует два рода людей: умные, которые учатся на чужих ошибках, и дураки, которые учатся на своих. Но есть еще и третья разновидность: дураки, которые не способны учиться даже на своих ошибках. Вот к этому-то замечательному сорту твердолобых идиотов и принадлежал достойный генерал Бишоп. Только что потерпев крах в Китае, он предлагал немедленно наступить на те же грабли и высадить десант в России Петра Первого. И ведь находятся правители, которые назначают вот таких людей министрами обороны!
Спорить было бессмысленно, потому что президент Нэви Буш принялся пучить глазки и соглашаться с со всеми предложениями генерала Бишопа. Глэбб, более умный человек, помалкивал, но возвращение в Россию начала XV века входило в его интересы, так как там оставался его близкий родственник. Сестра Глэбба, мамаша Буббера, уже проела всю, и без того обширную, плешь вице-директору могушественной спецслужбы. Так что мистер Глэбб предпочитал скромно помалкивать. Он представлял, что будет, если сестрица узнает о его отрицательном отношении к миссии, которая в том числе призвана выудить драгоценного сыночка из варварского прошлого «дикой и неотесанной» страны.