Огни городов пробивались на поверхность рассеянно и редко, и с высоты птичьего полета в сумерках сложно было разглядеть окна и крыши иного населенного пункта. Даже такого крупного, как город Майсарн.
Город, куда инкогнито направлялся Вейтарволд, не был исключением. Майсарн стоял на берегу широкой неспешной реки, богатой рыбой и омутами и очень глубокой. Из-за близости к реке и наличия двух огромных мостов, соединявших части рассеченного речной поймой континента, Майсарн являлся крупным городом, что, правда, было совершенно незаметно с той высоты, на которой шел планетарный бот Вейтарволда. Мало-мальски были освещены только центр Майсарна и громада порта с несколькими ремонтными доками и посадочной полосой для воздушных судов. Да еще проходила неподалеку внушительная шестиполосная трасса, главная транспортная артерия Майсарна, освещенная так ярко, что по контрасту с основным массивом города казалась просто огненной рекой, по которой непрерывно циркулировали черные головешки машин.
Впрочем, в оправдание гвеллей следует сказать, что они и не нуждались в избытке ультрафиолета, потому что прекрасно видели в темноте и даже частично улавливали тепловое излучение. ВСЕ крупные системы освещения, находящиеся на территории Гвелльхара, монтировали аррантские энергетики.
Автопилот повел бот на снижение. Мимо Вейтарволда проплыл громадный монумент бога Ллура, покровителя горного дела и металлургии — крупнейшее сооружение в городе. Бот замедлял скорость, снижаясь к порту. Вскоре он мягко опустился на посадочную полосу, вписавшись в ряд тесно поставленных один к одному аппаратов. По корпусу бота Предвечного одна за другой пробежали три волны флюоресцентных зеленых огней. Тотчас же подкатила тяжелая, похожая на огромное опрокинутое корыто патрульная машина, и высунувшийся из иллюминатора гвелль произнес:
— Разрешение с собой?
— Вам должны сообщить, — отозвался Вейтарволд. — Сверьте мой бортовой номер.
— А, ну да, — не слишком любезно отозвался тот, скосив сиои маленькие глазки на экран, встроенный в рулевую панель. — По делам инспектирования питейных заведений… Барыг кабацких, значит, ловишь за нарушение налогообложения? Поганая у тебя работа, парень. Могут в злачных портовых местечках и башку проломить. Че, ничего лучше найти не мог? Оно и видно, — не дожидаясь ответа Вейтарволда, продолжал гмелль, и его красные глазки угрюмо сверкнули. — Башку, говорю, проломят! Вон какую ряшку разъел.
— Чем болтать попусту, лучше бы сказал, где тут трактир «Кьяльрр», или «Плешивая девственница», — произнес Вейтарволд, спокойно пропустив мимо ушей грубости неотесанною таможенника, представителя одной из самых изысканных в плане обращения и манер профессий. — А лучше подвези.
— Объяснить объясню, а вот подвозить не буду, потому что oт тебя аррантским духом за версту разит, скотина, — любезно ответствовал тот.
На своей вотчине гвелли не очень-то склонны любезничать с аррантами, которых они (кстати, не без оснований) считают дармоедами и оккупантами. Но вот в вопросе о том, чем от кого разит… Чуткие ноздри Вейтарволда с отвращением вздрогнули, поймав идущий от гвелля-таможенника густой запах грубо дубленной кожи, жареной рыбы, кислого пива и еще какой-то просоленной мерзости, видимо, имеющей прямое отношение к гигиене этого уроженца Майсарна. Вейтарволд с трудом подавил приступ гнева. Впрочем, некоторое удовлетворение доставила ему мысль о том, что сталось бы с этим дегенератом, назови Предвечный свое громкое имя и предъяви доказательства своего сана. Да гвелль полз бы по этой грязной, пахнущей горелыми нефтепродуктами и тухлой тиной посадочной дорожке до тех пор, пока его не нагнали и не переломали ногами ребра свои же коллеги. А потом утопили где-нибудь в одном из местных пивных подвалов, расположенных ниже уровня реки и частично подтопленных!.. А что еще прикажете делать с уродом, нагрубившим ТОМУ, кто одним словом может лишить город всех его торговых преференций? Придать городу подконтрольный статус, при котором многократно ужесточатся многие законы и правила?
Вейтарволд удовольствовался малым: вот этой простой мыслью. Потому он развернулся и, активировав защитную систему бота, размашистым шагом двинулся по направлению к огромному, облепленному многочисленными пристройками центральному корпусу речного порта. В нем черной дырой зияла внушительная, в несколько человеческих ростов, пропускная арка, а за ней начинался огромный, темный, давно позабытый Вейтарволдом город — город «тысячи теней», как называли его жители…
Ловить попутку (у этих гвеллей очень неудобные электромобили) Вейтарволд не стал, потому что до конечного пункта было рукой подать. Он недолго блуждал по темным, матово поблескивающим, влажным от недавнего дождя улицам. Странно, что за этот промежуток времени на него так и не удосужились напасть, ведь за территорией порта начинался самый неблагополучный район Майсарна, где было опасно ходить даже днем. Возможно, налетчиков отпугнул вид огромной фигуры, закутанной в плащ. Хотя вряд ли… В этих кварталах находили убитыми великанов и помощнее Вейтарволда. Нет, не так. Просто у местных бродяг и грабителей за многие годы их разудалой деятельности выработалось некое животное чутье, инстинкт, безошибочно определяющий, стоит ли нападать на того или иного прохожего — или нет. У гвеллей вообще очень хорошо развиты инстинкты, в особенности такой немаловажный, как инстинкт самосохранения. И когда Вейтарволд ощу-щал на себе взгляды из подворотен, темных арок, из просторных окон, залепленных непрозрачным клейким металлопластиком, и из грязных полуподвальных дыр, — он чувствовал, что эти взгляды источают страх. Опасаются его, Вейтарволда, даже не зная, КТО он. Хорошее чутье у местного криминала. На нижних уровнях Плывущих городов нищие уроженцы прекрасного Аррантидо давно бы уже поинтересовались содержимом его карманов. На свою голову!
Впрочем, никогда еще Предвечные не спускались на последний уровень…
«Похоже, здесь», — проговорил про себя Вейтарволд, бросая взгляд на приземистое двухэтажное здание в конце неизвестно какого по счету проулка. Над входом в здание горел призрачным желтым светом фонарь, похожий на ядовитую флюоресцентную медузу из Торсийского залива. Вейтарволд в свое время насмотрелся на них досыта…
У входа толклись какие-то гвелли подозрительного вида, а также пара девиц во фривольных нарядах, прозрачно (о-очень прозрачно!) намекавших на их род деятельности. По виду — не гвеллины. Приземистый одноглазый гвелль, довольно прилично одетый, размахивал рукой и заплетающимся языком произносил следующую замечательную речь на отвратительном северном диалекте:
— Вот будь я не я, если не скажу!.. Да! Чесслово, нас используют как сырьевой придаток! Сколько еще мы будем выкачивать недра планеты? Сколько будем вырубать свои леса и добывать ценное стратегическое сырье [35] , чтобы поставлять его за бесценок или по бартеру этим чистеньким уродам с Тидо2? Да? Это я вас спрашиваю, м-между прочим! Это же рабство, форменное рабство!..