– А на теле ты ее нашел?
– Не обратил внимания – кожа сильно обесцвечена. Да и сзади я, честно говоря, особо не смотрел.
– А что вообще происходит? Ты как будто говорил, что вскрытие должны были сделать вчера.
– Ну да, так говорили, но потом я позвонил и выяснил, что они все еще приходят в себя после выходных. Тело еще даже не подготовили. Недавно я звонил Сакаю, и после обеда он посмотрит у себя в холодильнике, поищет татуировку.
Босх вернулся к своей пачке. Среди пропавших преобладали молодые люди. Лос-Анджелес как магнитом тянул к себе беглецов со всех концов страны. Впрочем, немало попадалось и местных.
Босх закончил свою пачку, так и не встретив в бумагах имени Ребекки Камински, ее прозвища или схожего описания. Посмотрев на часы, он понял, что должен возвращаться в суд. Но все равно взял со стола Рандольфа еще одну пачку и принялся ее просматривать, слушая, как подшучивают друг над другом Эдгар и Рандольф. Было ясно, что они уже давно знакомы, – Эдгар называл Рандольфа «Морг». Вероятно, они познакомились в Ассоциации черных сотрудников полиции.
Во второй пачке он тоже ничего не нашел.
– Мне надо идти, а то я опоздаю.
– Ладно, парень. Если мы что-то найдем, я дам тебе знать.
– И насчет отпечатков тоже.
– Все будет.
Когда Босх вошел в зал заседаний номер четыре, заседание уже началось. Он тихо открыл дверь, вошел внутрь и занял свое место рядом с Белком. Судья негодующе на него посмотрел, но ничего не сказал. Подняв глаза, Босх увидел на месте для свидетельских показаний заместителя начальника полиции Ирвина Ирвинга. На трибуне была Мани Чандлер.
– Неплохо! – прошептал ему Белк. – Опоздать на собственный процесс!
Не обращая на него внимания, Босх слушал, как Чандлер задает Ирвингу общие вопросы о его образовании и службе в полиции. Это были предварительные вопросы, и Босх знал, что ничего существенного не пропустил.
– Послушайте! – снова зашептал Белк. – Если вас все это не беспокоит, притворитесь хотя бы ради присяжных. Я понимаю, что мы говорим всего лишь о деньгах налогоплательщиков, но все-таки нужно действовать так, будто вы можете расстаться со своими собственными деньгами.
– Я работал. К тому же больше такого не случится. Вы же знаете, что я пытаюсь распутать это дело. Может, для вас это и не имеет значения, потому что вы уже все решили…
Чтобы отстраниться от Белка, он откинулся на сиденье. Желудок тут же напомнил ему о том, что обедать сегодня не пришлось. Босх все же попытался сосредоточиться на показаниях свидетеля.
– Кем вы руководите как заместитель начальника полиции? – спрашивала Чандлер.
– В данный момент я руковожу всеми розыскными службами.
– Когда расследовалось дело Кукольника, вы занимали должность на ступень ниже. Вы были помощником начальника, не правда ли?
– Верно.
– В этом качестве вы курировали отдел внутренних расследований, не так ли?
– Да. Отдел внутренних расследований и отдел по работе с персоналом. В сущности, это означает, что я отвечал за подбор и расстановку кадров.
– Каковы функции ОВР?
– Контролировать полицию. Мы расследуем все жалобы граждан, все внутренние жалобы, связанные с должностными преступлениями.
– Вы расследуете инциденты по применению оружия сотрудниками полиции?
– Как таковые – нет. Первоначальное расследование проводит Группа по инцидентам, связанным с применением оружия сотрудниками полиции. После этого, если есть подозрение на совершение должностного преступления или каких-либо нарушений, дело передается в ОВР для последующего расследования.
– Понятно. И что вы можете вспомнить о расследовании, проведенном ОВР в связи с тем, что детектив Гарри Босх застрелил Нормана Черча?
– Я хорошо его помню.
– Почему дело передали в ОВР?
– Группа по применению оружия установила, что детектив Босх нарушил установленные правила. Само по себе оружие применялось по правилам, однако некоторые его действия перед применением оружия правилам не соответствовали.
– Можете ли вы это конкретизировать?
– Да. Главное, что он пришел туда один. Он направился в квартиру этого человека без прикрытия, тем самым подвергая себя опасности. Дело закончилось инцидентом со смертельным исходом.
– Это называется «ковбойским методом», не так ли?
– Я слышал этот термин, но сам его не применяю.
– Но в данном случае он подходит?
– Не могу сказать.
– Не можете сказать. А можете ли вы сказать, что мистер Черч сегодня был бы жив, если бы детектив Босх не создал эту ситуацию, действуя ковбойским…
– Возражение! – крикнул Белк.
Но прежде чем он успел подойти к кафедре, судья Кейес уже поддержал его возражение и предложил Чандлер избегать умозрительных заключений.
– Конечно, ваша честь, – вежливо сказала она. – Как я понимаю, – продолжала она, обращаясь уже к Ирвингу, – из ваших слов следует, что детектив Босх привел в действие цепочку событий, которые и привели к убийству безоружного человека.
– Это не так. Расследование не обнаружило никаких существенных доказательств того, что детектив Босх преднамеренно привел в действие данный сценарий. Все произошло спонтанно. Он проверял поступивший сигнал. Решив, что сигнал серьезный, он должен был вызвать подмогу, но не сделал этого и вошел в помещение. Он назвал себя, и мистер Черч сделал подозрительное движение. В результате мы имеем то, что имеем. Нельзя также сказать, что при наличии подкрепления исход был бы другим. Я имею в виду, что тот, кто не подчиняется приказу одного сотрудника полиции, держащего в руках пистолет, совсем не обязательно подчинится двум сотрудникам, держащим в руках оружие.
Чандлер добилась того, чтобы последняя фраза не была занесена в протокол.
– Перед тем как прийти к заключению о том, что детектив Босх не имел намерения привести в действие эту цепь событий, изучили ли ваши следователи все аспекты дела?
– Да, конечно.
– А как насчет детектива Босха?
– Несомненно. Его тщательно допросили относительно его действий.
– А насчет его мотивов?
– Мотивов?
– Шеф, знали ли вы или кто-либо из ваших следователей, что мать детектива Босха была убита в Голливуде примерно тридцать лет назад, причем убийца так и не был арестован? И что до этого она неоднократно арестовывалась за праздношатание?
Босх почувствовал, что ему становится жарко, словно на него направлены все прожектора и обращены все взгляды присутствующих. Наверно, так оно и было. Но он смотрел только на Ирвинга, на лице которого появилось беспомощное выражение, а на носу проступили капилляры. Когда Ирвинг ничего не ответил, Чандлер повторила свой вопрос: