С этими мыслями он выбрался из машины и пошел пешком.
Желтую заградительную ленту, натянутую поперек входа во внутренний двор, охраняли несколько полицейских в форме.
Юпитеры освещали группу людей в костюмах, и один из них, чья чисто выбритая голова сверкала как бильярдный шар, отвечал на вопросы корреспондентов. Только подойдя ближе, Босх сообразил, что прожектора телевизионщиков ослепляют полицейских, поэтому они не видят, что происходит за спинами интервьюеров. Воспользовавшись этим, Босх быстро взмахнул своим значком перед носом одного из копов, расписался в ведомости присутствовавших на месте происшествия, которую тот держал в руках, и пролез под лентой в огороженное пространство.
Дверь в седьмой номер была распахнута настежь, и из комнаты лились потоки яркого света. Оттуда же доносился звук электрооргана, и Босх понял: обследованием места преступления занимается Арт Донован, техник-криминалист, известный тем, что постоянно таскал с собой портативный радиоприемник. Приемник был всегда настроен на «Волну» – музыкальный канал, передававший современные мелодии. Донован утверждал, что музыка успокаивает его и помогает сосредоточиться на осмотре мест, где люди убивали или были убиты.
Босх вошел в дверь, прижимая ко рту и к носу сложенный вдвое носовой платок, но эта предосторожность ничего не дала. Едва он переступил порог, как на него хлынуло такое зловоние, какого Босх, пожалуй, еще никогда не ощущал. Донован стоял на коленях возле кондиционера и аккуратно напылял специальную пудру для взятия отпечатков пальцев на его рукоятки. Кондиционер был вмонтирован в стену чуть ниже единственного в комнате окна.
– Привет, – пробормотал Донован. Малярная маска предохраняла его от запаха и от случайного вдыхания спецпорошка. – Тело в ванной…
Босх, однако, не спешил и внимательно огляделся по сторонам; он не сомневался, что «костюмы», заметив его, сразу же попытаются выдворить из мотеля. Широкая кровать была застелена выцветшим розовым покрывалом, на сиденье единственного стула лежала сложенная газета. Подойдя ближе, Босх увидел, что это «Лос-Анджелес таймс» шестидневной давности. С другой стороны, в изголовье кровати, высился странный гибрид бюро и трельяжа, на столешнице которого стояла пепельница с одним окурком, докуренным до половины и раздавленным. Рядом с пепельницей лежали «смит-вессон» тридцать восьмого калибра в нейлоновой наплечной кобуре, кожаный бумажник и футляр для полицейского значка. Все три предмета уже посыпали черной пудрой для снятия отпечатков пальцев. Прощальной записки на бюро Босх не увидел, хотя, на его взгляд, это было самое подходящее для нее место.
– Где же записка? – негромко спросил Босх, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Доновану. Криминалист тем не менее откликнулся.
– Нету, – сказал он. – Ни здесь, ни в ванной. Можешь, кстати, туда заглянуть, если, конечно, не опасаешься продемонстрировать свой рождественский ужин.
Босх бросил взгляд вдоль короткого коридора, который начинался слева от кровати и вел в глубь здания. Дверь в ванную располагалась справа, и Гарри направился туда – впрочем, без особой охоты. Он слишком хорошо знал: нет ни одного копа, хотя бы раз в жизни не помышлявшего наложить на себя руки.
На пороге ванной комнаты Босх остановился. Покойник сидел на полу, на грязно-белой каменной плитке, и опирался спиной о ванну. В глаза Гарри сразу бросилась обувь – серые ковбойские сапожки с короткими и толстыми, скошенными вперед каблуками «бульдог» и приподнятыми носками. Он помнил их еще по тому вечеру, когда они с Муром напивались в джаз-баре. Один сапог был все еще на ноге трупа, и Босх рассмотрел эмблему фирмы-производителя на стоптанном каучуковом каблуке – змейку, изогнутую в форме буквы «S». Второй сапог стоял рядом. На разутую ногу в носке уже надели прозрачный пластиковый пакет для хранения вещественных доказательств. Носок когда-то был белым, во всяком случае, Босху так показалось. Сейчас он выглядел серым, а нога мертвого – слегка раздувшейся.
Рядом с дверным косяком валялась на полу двустволка двадцатого калибра с горизонтально расположенными стволами. Нижняя часть приклада была выщерблена, а на плитке пола лежала деревянная щепка дюйма четыре длиной, которую Донован или кто-то из детективов обвел голубым мелком.
Босх, однако, не долго размышлял над этими фактами. Он пытался запомнить всю картину, впитать в себя, чтобы потом без труда вызвать ее в памяти. Бегло оглядев ванную, Гарри повернулся к телу.
На Муре были джинсы и байковая клетчатая рубашка. Восковая кожа на руках мертвеца, вытянутых по швам, посерела. Разложение зашло так далеко, что пальцы раздулись как сосиски, а предплечья стали огромными и мощными, словно у Папая, мультипликационного пожирателя шпината. На правой руке Босх заметил деформированную татуировку – ухмыляющуюся дьявольскую рожу с нимбом святого над головой.
Верхняя часть тела Мура грузно навалилась на бортик ванны, а голова запрокинулась назад так далеко, будто Кэл собирался мыть волосы перед смертью. Впрочем, Босх довольно быстро сообразил, что это ему только померещилось, ибо головы у трупа не было. Заряд из двух стволов двадцатого калибра разнес ее на куски. Бледно-голубая плитка у основания ванны была сплошь залита черной свернувшейся кровью; некоторые плитки треснули в тех местах, куда попали вылетевшие из ствола картечины.
Почувствовав, что кто-то стоит у него за спиной, Босх обернулся и встретился с суровым взглядом заместителя начальника полиции Ирвина Ирвинга. К удивлению Босха, Ирвинг не надел респиратор и не пытался защититься от запаха даже платком.
– Добрый вечер, шеф.
Ирвинг кивнул и спросил:
– А вы здесь зачем, детектив?
Босх увидел достаточно, чтобы в уме его сложилась картина происшедшего. Он отступил в сторону и, обогнув Ирвинга, пошел к выходу из номера. Ирвинг молча следовал за ним. Навстречу им попались два техника медэкспертизы в одинаковых голубых комбинезонах.
Выйдя из номера, Босх бросил носовой платок в урну, принесенную откуда-то полицейскими. Закуривая сигарету, он заметил в руках у Ирвинга картонную папку досье.
– Я услышал сообщение по сканеру, – ответил Босх, – и решил, что мне следует приехать, раз уж я сегодня дежурный детектив. Это мой район, и вызвать в общем-то следовало меня…
– Да, я в курсе. Но когда стало ясно, кому принадлежит труп, я передал дело ребятам из ОРГУ. Капитан Група связался со мной, и я принял такое решение.
– Значит, тело точно принадлежит Калексико Муру?
– Не совсем. – Ирвинг взмахнул картонной папкой. – Я прошелся по личному делу Мура и нашел его отпечатки. Уверен, это будет решающим фактором. Кроме того, личность можно установить и по зубам; в данном случае, однако, все зависит от того, насколько пригодно для идентификации то, что нам осталось. Все прочие обстоятельства указывают на то, что это именно Мур. Во-первых, номер был снят на имя Родриго Мойи, а этим псевдонимом Мур пользовался для оперативной работы. Во-вторых, позади мотеля стоит «мустанг», арендованный на то же имя. На мой взгляд, в настоящий момент нет почти никаких оснований сомневаться, что сержанта Мура мы нашли.