В машине они праздно болтали, но Элизабет чувствовала, что Спенсер чем-то смущен. Когда они вошли в дом, она опять спросила, заглядывая ему в глаза:

– Спенсер, та девушка в ресторане, куда нас возил Иэн... Ты ее знаешь?

– Нет. – Он говорил спокойно, зная, что ему придется солгать. Это не имеет для нее значения, это не имеет значения даже для него. Никогда не имело. Но чувства все еще с ним. Даже более, чем раньше. – Она просто похожа на девушку, которую я знал.

– Ты никогда на меня так не смотрел. – Она впервые по-настоящему разозлилась на него, а он не знал, что ей сказать.

– Не глупи. – Он старался поскорее отделаться от нее и поцеловал на ночь. Но она не пришла к нему этой ночью, как делала всегда. Он почти час стоял у окна, глядя на залив и думая о Кристел. Она намного красивее, чем он помнил ее, и в ней было что-то, что как бы обращалось к нему. Он знал, что это лишь песня, знал, что за ней страдания и боль, одиночество... он опять услышал ее... эту песню, льющуюся с громом и молниями. Он улыбнулся себе, представив ангельские голоса, и скрипки, и арфы. Он знал – это безумие. Но когда он закрыл глаза, перед ним предстала Кристел.

Глава 20

В воскресенье Спенсер рано спустился к завтраку, мило побеседовал с судьей Барклаем и Иэном за яичницей с беконом и кофе. Элизабет, как и ее мать, завтракала у себя в комнате и не видела своего будущего мужа до позднего утра. Ничего не было сказано о прошлой ночи, она не спрашивала его больше о Кристел, но он чувствовал холодок между ними этим утром. Это было последнее утро в кругу ее семьи, на следующий день все возвращались в Нью-Йорк. Спенсер с ужасом подумал, что у него не будет больше шанса вернуться и увидеть Кристел. Он думал об этом до полудня, а позже позвонил по телефону. Ему сообщили, что заведение Гарри откроется вечером. Он пришел к определенному решению, но ужасно не хотелось лгать Элизабет. После телефонного разговора он коротко улыбнулся и сказал ей, что звонил своему другу по колледжу.

– Ты хочешь пригласить его куда-нибудь выпить? Она смягчилась после вчерашнего вечера, ведь он весь день был мил. Ей не о чем беспокоиться, он просто выпил немного лишнего, а девчонка действительно смазливенькая. Спенсер покачал головой:

– Я сказал, что освобожусь после обеда.

Он не пригласил ее. Ей все равно нужно собираться, и она еще хотела поговорить с матерью о свадьбе. Им еще столько нужно сделать до того, как она вернется в Вассар. Они рано пообедали, и отец предложил за нее тост. Это было спокойное приятное время, проведенное вместе после очаровательного уик-энда. До свадьбы, казалось, оставалась вечность. Ей была ненавистна мысль о том, что придется закончить этот год в школе, даже если Спенсер считает, что он пролетит быстро.

Спенсер вышел из дома в девять, взял такси и поехал в ресторан. Он молча сидел, уставившись в окно, с дурацким чувством вины. Он только обручился и уже бежит к другой. Раньше он не мог себе даже представить такое, но сейчас знал, что должен увидеть Кристел до отъезда, во всяком случае, попытаться. Может быть, она изменилась больше, чем он предполагал. Может, она стала проституткой. Он бы хотел, чтобы это случилось, чтобы она была бедной, скучной, глупой. Но сначала надо ее увидеть, хоть однажды, говорил он себе, расплачиваясь по счету и быстро направляясь к ресторану.

Он заказал порцию шотландского виски и ждал ее выхода. Он решил не подходить к ней, пока она не споет. Ему хотелось еще раз послушать. Когда она вышла, у него вновь перехватило дыхание. Она пела для его души, и он не отрываясь смотрел на нее. Когда она ушла, Спенсер обратился к главному официанту с просьбой передать ей записку. В записке он напомнил их встречу в Александровской долине, на свадьбе ее сестры и потом на крестинах ребенка. Он вдруг подумал, что она, может, даже не помнит его. Но когда она вошла в зал, секунду постояла, глядя на него так, будто это привидение, он встал ей навстречу, мгновенно поняв, что она, как и он, пронесла память об их встречах через годы. На ней было простое белое шелковое платье. С длинными волосами, раскинутыми по плечам, она выглядела как ангел. Прежде чем заговорить, она долго смотрела на него. Голос стал глубже, чем он помнил, она выросла и стала грациозной. Он никогда не видел таких глаз, полных любви и боли, глаз лани, медленно выходящей из леса. Он протянул ей руку, она взяла ее в свою, и он почувствовал мягкое прикосновение. Он не мог позволить ей уйти. Ему хотелось обнять ее и держать в своих объятиях. Это были те же чувства, которые она вызывала в нем раньше, только тогда она была совсем ребенком.

– Здравствуй, Кристел... – Голос его дрожал. – Давно мы не виделись.

– Да, это было давно, – сказала Кристел и улыбнулась светлой улыбкой. – Я... я не думала, что вы помните обо мне.

Он тоже думал, что она не помнит, но не сказал ей, что он о ней не забывал.

– Конечно, я помню тебя.

Он старался вести себя с ней как с ребенком, но у него не получалось. В ней не осталось ничего детского в этом облегающем платье, которое Перл помогла купить на деньги, которые Гарри выплачивал на «костюмы». И расходы оправдались. Люди стали приходить в ресторан только для того, чтобы увидеть Кристел.

– Ты можешь немного посидеть с мной?

– Конечно. – Ей не нужно было выходить больше до полуночи, и она присела рядом с ним за столик.

– Когда ты приехала в Сан-Франциско? – Он пытался подсчитать, сколько же ей лет, и выходило, что не более восемнадцати, хотя сейчас она выглядела старше. Он инстинктивно понял, что жизнь у нее не из легких. Он услышал это в ее песнях и сейчас увидел по глазам. В них скрывалось что-то ужасное и болезненное, он почувствовал это без слов, как будто всегда все о ней знал. Как будто она была частью его самого. И как два года назад, он почувствовал к ней непреодолимое влечение. Именно этого он и боялся.

– Я приехала сюда прошлой весной, – ответила Кристел, – сначала накрывала столы, но теперь, с лета, пою.

– Ты даже лучше, чем я тебя запомнил.

– Спасибо. – Кристел смутилась от его слов. Ей хотелось сидеть вот так и чувствовать его рядом. – Это просто. У меня получается, потому что мне нравится это.

Слова ничего не значили. Глядя друг на друга, они знали, о чем думает другой. Он не мог заставить себя остановиться, он должен знать о ней все, ведь он чувствует, что с ней что-то произошло.

– Что с тобой произошло? – спросил он нежно, и она была тронута его вопросом.

Она кивнула, и слезы выступили у нее на глазах:

– Ну, сейчас все в порядке.

Он чувствовал, что она что-то недоговаривает, и спросил:

– Что заставило тебя приехать в Сан-Франциско? Она долго колебалась, потом вздохнула, отбросила назад волосы, рассыпавшиеся по плечам, и в это мгновение опять стала тем ребенком, с которым он разговаривал на качелях в другом месте, в другой жизни.