По прибытии в аэропорт его родители, Иэн и Сара наняли такси до Нью-Йорка, а Спенсер вывел со стоянки оставленную там для них ее отцом машину. Он поставил чемоданы в багажник, и они поехали. Первые несколько миль ехали молча. Наконец Элизабет не выдержала:
– Спенсер, что с тобой? Что случилось вчера вечером? Уходя, ты был в прекрасном настроении.
Она чувствовала, что творится неладное, но о причине не могла догадаться. Он должен назвать эту причину. Ей вдруг вспомнилась девушка, которая пела в ресторане «У Гарри». Вспомнилось его лицо, когда он смотрел на нее. Может, из-за нее он стал таким? Нет, не может быть. Или может? Казалось, он был готов сорваться с места и броситься к ней, так он на нее смотрел.
– Мне следует знать об этом? – Она смотрела выжидательно, а он продолжал молча вести машину, глядя перед собой. Потом так же молча свернул с дороги и остановил машину у обочины, повернув к Элизабет лицо. Оно было бледным, на нем отразились все душевные муки. Он был на грани безумия, а она со странным спокойствием ожидала ответа.
– Я не могу на тебе жениться. – Ему не верилось, что он наконец произнес эти слова. Еще более неправдоподобным ему показался взгляд Элизабет. Она смотрела с интересом, но без малейшего беспокойства.
– Могу узнать почему?
– Я не уверен, что могу. – Он не хотел говорить, что не любит ее. Это было бы слишком жестоко и несправедливо. Разве это ее вина, что она не Кристел? Или его вина, что он не услышал громов и молний при встрече с ней? Она могла предложить ему все. Она была умной и привлекательной, из хорошей семьи, с ней интересно, она ему нравилась. Просто он не любил ее.
– Я понял, что не могу. Мы никогда не будем счастливы.
Она посмотрела на него, и он мгновенно понял, что она находит его слова забавными.
– Глупее мне ничего не приходилось слышать. Я никогда не думала, что ты трус.
– При чем здесь это? – Он казался еще более несчастным. Элизабет закурила и посмотрела на него:
– А при том. Ты просто струсил, Спенсер Хилл, ты так испугался, что не можешь ничего решить, найти выход. Ты готов все бросить и бежать, как кролик. Все боятся, так что? В конце концов, покажи свой характер, будь мужчиной. Напейся где-нибудь, иди поплачь к друзьям и смирись. Ведь все мужчины чувствуют себя так перед женитьбой...
«Да, но не все влюблены в Кристел». Элизабет посмотрела на него холодным, отчужденным взглядом:
– Тебе надо успокоиться, перевести дух, а через неделю, на следующий уик-энд, я приеду, и мы поговорим.
– Элизабет, все не так просто. – Он все еще сдерживался и не говорил ей, что снова видел Кристел... что полюбил, когда ей было только четырнадцать лет. Она бы подумала, что он сумасшедший. По правде говоря, он и чувствовал себя сумасшедшим, стараясь объяснить все женщине, с которой помолвлен.
– Все может быть просто, если этого хочешь, – она улыбнулась ему и погасила сигарету, – ведь раньше у нас не было таких разговоров.
Он тяжело вздохнул и уставился в окно.
– Кажется, ты еще безумнее, чем я.
– Прекрасно, Спенсер, значит, мы будем хорошей парой, не так ли?
– Нет, черт возьми, нет! – Он повернулся и посмотрел на нее. – Я совсем не тот, кого ты хочешь, и никогда не стану им. Я не хочу того, чего хочешь ты. Я не хочу славы, удачи, «важности». Я никогда не стану таким мужчиной, как ты хочешь. Я этого не хочу.
– А как насчет меня, раз уж об этом зашла речь? Где то, чего мне не хватает, чего нет во мне, о чем ты говорил на самом деле? Ведь в действительности ты говорил о том, кем я не являюсь, а не ты. – Она была мучительно правдива и, кстати сказать, достаточно сообразительна, чтобы разобраться с тем, с чем сталкивалась, даже если порой не знала, для чего это.
– Я тебе не нужен. – Этот довод прозвучал так неубедительно, что Спенсер сам почувствовал всю глупость сказанного.
– Ну конечно, нужен. Неужели я должна все время скулить об этом, этого ты ждешь? Если это имеет для тебя значение – да, я влюбилась в тебя. Но не собираюсь разводить сантименты вроде тех, что я верю в радуги, чудо и видения ангелов, играющих на арфах, для того чтобы понять, что люблю тебя. Ты мне нравишься, я считаю тебя умным, веселым, думаю, что ты далеко пойдешь, если только воспользуешься шансом, а когда ты достигнешь чего-нибудь, у нас наступит чертовски интересная жизнь. Вот этого я и хочу. Что, это так ужасно?
– Нет, не ужасно. В этом нет ничего ужасного. И ты не ужасна. Ты мне тоже очень нравишься, но нам надо больше.
Его голос звучал слишком громко в маленькой машине, но она не обратила на это внимания. Он умолял ее о своей жизни, но она, по-видимому, не поняла.
– Мне нужны скрипки и арфы, радуги, и я в них верю. Быть может, я безнадежный романтик, но если мы сейчас довольствуемся малым, то через десять лет... пять... два года... мы горько раскаемся.
– Но у нас также может сложиться чертовски удачная сексуальная жизнь, не забывай об этом.
Он улыбнулся, как прямо она об этом говорила. Она права. Конечно, ненормально, что он безумно влюбился в девушку, с которой он ни разу не переспал. И вдруг, слушая себя и Элизабет, он подумал: что, если все мечты о Кристел – только иллюзии? С ней были одни арфы, скрипки, воспоминания и видения. С Элизабет – все реально. А ему нужно и то и другое. Во всяком случае, он так думал.
– Или секс не имеет для тебя значения? Насколько я успела заметить, это не так.
Она смеялась над ним, а ему ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ:
– Я бы сказал, да.
– По крайней мере ты правдив. Не очень смел, но хоть правдив.
Она наклонилась и поцеловала его в щеку, положила ему руку на бедро.
– Почему бы нам не остановиться в каком-нибудь мотеле и не обсудить это?
– Ради Бога, Элизабет, я же говорю серьезно. Говорю, что не хочу на тебе жениться, а ты собираешься в мотель! Или ты не слышала? Или ты не слушала? Тебе что, все равно? – вскипел Спенсер.
– Ну конечно, мне не все равно. Но это не значит, что я собираюсь помахать тебе на прощание платочком. Ты ведешь себя, как десятилетний ребенок, я не буду тебе потворствовать. Вчера вечером что-то случилось, ты чего-то испугался. Не знаю почему, но мне так кажется. И от религиозного ли усердия или просто от дурости ты решил сбежать. Не хочу даже слышать об этом. Сейчас отвези меня в школу, возвращайся домой, приходи в себя, а утром позвони мне.
Да, Элизабет – сдержанная женщина, этого нельзя отрицать. Он даже уважал ее за это и в то же время до смерти боялся. Именно поэтому он хотел бы жениться на Кристел, а не на ней. А она смотрела, как он заводит машину с выражением отчаяния на лице.
– Уж не собираешься ли ты мне исповедаться по поводу вчерашнего вечера? К чему это? Сходи лучше в церковь и получи там отпущение грехов. И у нас наконец будут нормальные отношения нормальных людей.