Он не стал говорить, что сам иногда думал так же. После процесса он позвонил отцу и сообщил ему, что выиграл процесс. Старик поздравил сына и выразил надежду, что скоро прочитает об этом в газетах. Он спросил Спенсера, когда он думает возвращаться. Сын ответил, что еще не знает. Им с Кристел надо немного отдышаться и насладиться свободой, пребывая вне досягаемости репортеров и полиции. Во время процесса они чуть не свели его с ума. Когда Кристел откинулась на сиденье, он спросил, не скучает ли она по Голливуду.
– По Голливуду? – Она немного подумала и покачала головой. – По самому Голливуду – нет. По работе... скучаю, по пению... мне нравилось играть – я действительно любила свою работу. А вот все остальное – полная ерунда. – Ей так дорого пришлось за все это заплатить. Она чуть не рассталась с жизнью. И все из-за Эрни. Даже мертвый, он чуть не убил ее. – Но все равно я никогда туда не вернусь.
– Почему нет? Когда-нибудь, если захочешь, ты сможешь это сделать. – Но если она покончит с Голливудом навсегда, он поймет почему.
– Нет, не могу. Ни один из этих моралистов никогда не станет связываться с убийцей. – Она невесело рассмеялась, и Спенсер осторожно тронул машину.
Кристел неотрывно смотрела в окно. Никогда еще окружающий мир не казался ей таким прекрасным. Она раньше не замечала этих ярких цветов, голубизну неба, зелень травы – все казалось сказкой. Она повернулась к Спенсеру:
– Я обязана тебе жизнью. Думаю, что ты об этом знаешь. – Она взяла его за руку и пододвинулась.
Ему показалось, что она стала опять маленькой девочкой. Напряжение спало, и она распустила свои золотые волосы. Лишь в уголках глаз притаился страх, который ей пришлось пережить. Он нежно дотронулся до ее щеки, потом наклонился и поцеловал ее.
– Я так тебя люблю... я, наверное, умер бы, если бы с тобой что-нибудь случилось.
Она прижалась к нему, как беспомощный ребенок, а он, обняв ее одной рукой, притянул к себе.
– Я себе не представляю, что бы делала, если бы... – Она не могла закончить фразу.
– Не думай больше об этом, Кристел. Все позади.
Они ехали в направлении Сан-Франциско и разговаривали о том, куда ей теперь податься. Она еще не решила, что ей делать. Больше всего ей хотелось уехать из Лос-Анджелеса как можно скорее и как можно дальше. Правда, она решила, что им следует заехать повидать Гарри с Перл. И еще она хотела остаться со Спенсером.
Они добрались до Сан-Франциско в десять часов вечера и направились прямиком в ресторан к Гарри. Там уже знали, чем закончился процесс. Они обнимались и плакали, Гарри угостил их шампанским, а потом Спенсер повез Кристел в «Фэрмонт». Он заказал две комнаты на случай, если их кто-нибудь узнает и сообщит журналистам. Комнаты оказались смежными, и ему это понравилось. Она стояла в дверях и смотрела на него. Он подхватил ее на руки и бережно положил на кровать. Они проговорили несколько часов, вспомнили все, что было между ними когда-то. Потом она наконец уснула, и он, выключив свет, не стал тревожить ее до утра. Утром, ожидая, пока она проснется, он заказал кофе и печенье в номер. Когда она наконец начала потягиваться, просыпаясь, он скользнул под одеяло и устроился рядом с ней.
– Доброе утро, спящая красавица. Ты себя лучше чувствуешь?
Он успел позвонить в свой офис и долго разговаривал с шефом. То, что он ему сказал, не было для Спенсера сюрпризом, и он не сожалел. Босс вежливо объяснил, что после такого сенсационного процесса, который Спенсер вел последние два месяца, они не могут принять его обратно на государственную службу. Он уволен. Они все выразили надежду, что мистер Хилл их поймет. Им очень неприятно, если его увольнение расстроит судью Барклая. Выслушав шефа, Спенсер почувствовал облегчение. Он ничего еще не рассказал Кристел, так как знал, что она расстроится. Был еще один очень странный звонок от главного сенатора Калифорнии, хотя Спенсер даже не был с ним знаком.
Лежа в постели, они поговорили о процессе. После завтрака он показал ей газеты. Первые полосы пестрели заголовками и фотографиями о процессе.
– Чертовски легкий способ стать знаменитой, – улыбнулась Кристел, когда они запивали печенье необыкновенно вкусным кофе.
И тут Спенсеру пришла в голову мысль, от которой Кристел сделалось грустно. Он предложил ей поехать в долину и навестить Бойда с Хироко. Кристел не хотела ехать, слишком больно встречаться со знакомыми местами.
– Я бы не хотела еще раз увидеть ранчо. – Она понимала, что не выдержит этого. Она была уверена, что Бекки уехала, но мать, наверное, все еще живет там. И еще с этим местом связано много грустных воспоминаний. Но может быть, вместе со Спенсером все будет по-другому? – А как насчет тебя? – Она беспокойно посмотрела на него. – Разве тебе не надо ехать домой? – Она знала, что он не звонил Элизабет с тех пор, как они приехали в Сан-Франциско. Ему не о чем с ней разговаривать. Они и так-то не разговаривали неделями, и сейчас, когда процесс закончился, он понимал, что ему придется столкнуться с этой проблемой. Но пока он не может покинуть Кристел.
– Я никуда не тороплюсь. – Он не сказал ей, что потерял работу, считая, что это небольшая цена за то, что он спас Кристел. Во второй половине дня они долго гуляли по набережной, и она купила себе кое-что из одежды. Все, что она заработала в Лос-Анджелесе, там и осталось. Эрни не давал ей ни пенни, и все свои вещи она бросила в Беверли-Хиллз. Она нисколько об этом не жалела, они ей не нужны, даже продавать она бы их не стала. Но ей придется искать работу, не может же Спенсер содержать ее вечно. Таким образом, Кристел вернулась к тому, с чего начала много лет назад. У нее не было ни дома, ни денег. Даже когда она поселилась у миссис Кастанья, у нее было больше средств. Но теперь ее мечта о Голливуде превратилась в реальность, она успела насладиться ею. И еще: теперь она не одна, а со Спенсером. Конечно, он пробудет с ней совсем недолго, она знала, что ему необходимо вернуться в Вашингтон. Но пока она наслаждалась каждым мгновением, проведенным с ним. Во время процесса они не могли разговаривать. Под бдительным оком охранников и шныряющих тут и там репортеров он не смел и дотронуться до нее. Но сейчас, когда все позади, они дни и ночи наслаждались обществом друг друга.
Вечером они вернулись в гостиницу, и она заметила, что публика в вестибюле открыто смотрит на нее. Они решили пообедать в номере. Ее узнавали, многие смотрели на нее с осуждением. Они со Спенсером говорили в тот день о его работе и жизни в Вашингтоне, и он признался, что сам удивлен, что ему понравилась работа, связанная с политикой. Она же рассказывала ему о людях, которых ей довелось встречать в Голливуде, о киноактерах, о своей нелегкой работе. Она заявила, что, несмотря на скотское поведение Эрни, ей нравилась ее жизнь.
– Мне кажется, что в один прекрасный день я бы действительно стала кинозвездой, – сказала она спокойно, когда они сидели, обнявшись, в халатах, купленных в «Ай Маджин». Между ними возникли взаимопонимание и близость, все, что они знали друг о друге, всплыло в памяти, и любовь засияла с новой силой.