В полночь началась служба. Кэл развернул молитвенник и положил к себе на колени, Мередит склонилась к нему, чтобы следить за ходом мессы по тексту. Рождественские гимны они пели хором: звучный баритон Кэллена устремлялся вверх к церковным сводам, сливаясь с негромким грудным сопрано Мередит и звонкими детскими голосами. Раз или два во время пения Мередит поднимала глаза на Кэла, и он улыбался ей.
Домой ехали в молчании. Мередит сидела в машине тихо, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить охватившее ее странное чувство. Ей казалось, что этот мужчина рядом и дети на заднем сиденье — родные ей, что она тоже член их семьи.
Уложив детей спать, Кэл отвез Мередит домой и проводил до дверей квартиры. Но, когда она уже готова была закрыть за собой дверь, Кэл вдруг удержал ее за руку, притянул к себе и прильнул к ее губам. Мередит, не колеблясь, ответила на поцелуй со всей страстью женщины, изголодавшейся по любви.
Кэл не знал, сколько времени прошло, прежде чем он взглянул на Мередит и увидел, что по щекам ее текут слезы.
— Прости, Кэл… не знаю, что со мной. Мой мир рушится, и какая-то неодолимая сила влечет меня в неизвестность… Что ждет меня? Что со мной будет?!
— Господи, Мерри, прости! Я не должен был этого делать!
На мгновение обоим показалось, что не может быть в мире ничего естественней и правильней этого поцелуя. Но оба знали, что это иллюзия. Они не имеют права поддаваться безрассудным порывам.
— Прости меня, Мередит! Клянусь, этого больше не повторится! Я, должно быть, просто забылся на несколько секунд…
— Я тоже… — тихо ответила она. — Я тоже забылась.
Она прекрасно понимала, к чему может привести один-единственный поцелуй. Еще несколько мгновений — и она могла бы совершить что-нибудь такое, о чем с запоздалым раскаянием вспоминала бы потом всю жизнь. Нет, она не вправе идти на поводу у минутного желания. От ее выдержки и рассудительности зависит не только ее собственная судьба, но и судьба Стива.
Мередит глубоко вздохнула, голос ее звучал спокойнее:
— Знаешь, во время праздников все как будто с ума сходят. Самые глупые мысли лезут в голову! Мне вот, например, подумалось, что, может быть, не так уж это и страшно — завести ребенка.
— Конечно, не страшно, — мягко ответил Кэл. — Неплохая мысль и не такая уж глупая.
Но Мередит молча покачала головой. Она не могла признаться Кэлу в главном: да, на миг она страстно возжелала ребенка, но не от Стивена, а от него, Кэла.
Эти новые чувства смущали и пугали Мередит. «Что со мной?» — мысленно спрашивала она, чувствуя, как нарастает смятение. Ясно одно: она должна вернуться к Стиву, и как можно скорее, пока они не потеряли друг друга. Впервые за четырнадцать лет Мередит по-настоящему испугалась, что брак их может дать трещину.
— Счастливого Рождества, Мерри, — сказал Кэл, прощаясь.
— И тебе счастливого Рождества, — откликнулась она.
Этот неожиданный порыв нарушил что-то устойчивое и безопасное, что было в их отношениях. Но, поразмыслив, Мередит успокоилась: ничего страшного не произошло, у них обоих хватило разума, чтобы остановиться у опасной черты. А понять и ее, и Кэла, наверное, можно.
Но, разумеется, она не станет рисковать браком или губить дружбу с Кэлом.
На следующий день Мередит решила позвонить Кзлу. Она призналась, что до сих пор не может прийти в себя.
— Из-за того, что случилось прошлой ночью? — осторожно спросил он.
— Да. Думаю, нам обоим нужно отдохнуть друг от друга. Я узнавала — через несколько часов откроется аэропорт. Я улетаю в Нью-Йорк, а к тому времени, как вернусь, мы обо всем забудем. Верно, Кэл?
Кэл облегченно вздохнул. Он боялся, что Мередит может заявить о своем уходе из компании. Ну что ж, он сам виноват. Надо было держать себя в руках.
— Прости меня, Мерри. Не понимаю, что вдруг на меня нашло. Я ведь знаю, вы со Стивом — крепкая пара, ты любишь Стива… Да что там, я просто идиот!
«Я тоже не понимаю, что нашло на нас обоих, — думала Мередит, — но знаю, что это нужно прекратить, и как можно скорее».
— Но ты уверена, что удастся улететь сегодня? Мне не хотелось бы, чтобы в праздничный вечер ты сидела дома одна.
— Не беспокойся обо мне. Все будет хорошо. Несколько мгновений Кэл молчал.
— Мередит… Хочу, чтобы ты знала. Я никому никогда не рассказывал о том, как тосковал по маме. Никому. Даже Шарлотте.
— Кэл, наша дружба не погибнет! Обещаю. Я увижусь со Стивом, ты хорошенько отдохнешь в Мексике, и после этого все пойдет как прежде. Это было всего лишь рождественское помешательство, ничего больше. Встретимся после Нового года. Счастливого Рождества, Кэл. Поцелуй за меня ребят.
Повесив трубку, Мередит неожиданно поняла, что скучает. Не по Стивену и даже не по Кэлу — по его детям, по самой атмосфере их семейного дома.
Нью-йоркский аэропорт наконец открылся, и Мередит вылетела ночным рейсом. В самолете она не могла заснуть: думала о Кэле и о том, что за безумие толкнуло их друг другу в объятия. Но теперь-то она опомнилась и извлекла из своей глупости несколько уроков. И вот первый, самый важный урок: так дальше продолжаться не может. Они со Стивом должны что-то придумать. Надо немедленно воссоединяться.
Город, засыпанный снегом, напоминал пейзаж из волшебной сказки. В воздухе кружился легкий снежок: белые бабочки падали Мередит на плечи и на воротник, путались в волосах, таяли на лице.
Стив спал, по-детски обняв подушку. Оставив сумку в прихожей, Мередит на цыпочках приблизилась к кровати, разделась и скользнула в постель. Пусть с опозданием на день, но Мередит вернулась домой.
Праздничная неделя в Нью-Йорке пролетела стремительно. Стив сумел освободиться от работы на все выходные, и они с Мередит славно провели время вдвоем: гуляли в парке, играли в снежки, катались на коньках, ужинали в любимых ресторанах, а по ночам до рассвета занимались любовью. Они любили друг друга страстно, со скрытым отчаянием, как будто чувствовали, что им недолго осталось быть вместе.
Не сразу они заговорили о своих трудностях.
— Что же нам делать? — спросила Мередит, начавшая этот разговор. — Мы не можем жить врозь вечно!
— Надеюсь, вечно не придется, — ответил Стив. Сейчас, когда Мередит была рядом, будущее виделось Стиву не таким уж мрачным.
— Может быть, оставить эту работу? — поколебавшись, предложила Мередит. — Если хочешь, я уволюсь.
Как ни горько ей было произносить такие слова, иного выхода она не видела. Уже три месяца они вдали друг от друга, и конца разлуке не видно. Нет никакой надежды на то, что Стив в ближайшее время найдет работу — если, конечно, не случится чуда.